— Царство шакьев не велико, но земля плодородна, а люди трудолюбивы, поэтому счастье и богатство поселились в наших домах, которые мы всегда сможем защитить от врагов, — любил повторять Шуддходана.

Шакьи предпочитали улаживать все конфликты мирным путём, старались поддерживать дружественные отношения с соседями, однако враги у них были. Завистникам казалось, что земли шакьев сами рождают золотые самородки, а в царской казне собраны все сокровища мира. Особенно много неприятностей приносил шакьям их сосед — правитель Кошалы.

Чем дольше смотрел Шуддходана на родной город, чем грустнее становился могущественный правитель. Праджапати напомнила ему о прошлом. Долгие годы самым дорогим сокровищем для Шуддходаны была его жена Майя. Когда царь смотрел на её прекрасное лицо, слышал тихий и нежный голос, он забывал о своих заботах и огорчениях. Шуддходана и Майя безмерно любили друг друга и были счастливы. Их печалило лишь одно: у них не было сына-наследника. Пока могучий и мудрый Шуддходана правит страной, враги остерегаются нападать на его владения, но что будет, когда царь состарится?..

Однажды во дворец Шуддходаны пришли крестьяне. Они жаловались на разбой кошальцев. Попирая священные законы, царь Кошалы и его свита во время охоты нарушили границу государства шакьев. В погоне за зверем они вытоптали поля, с которых ещё не успели собрать урожай. Услышав об этом, Шуддходана не мог сдержать гнев. Он приказал выдать пострадавшим деньги из царской казны, а потом созвал государственный совет.

Когда все собрались, заговорил первый министр. Он долго твердил, какой сильный и могучий царь Шуддходана, какие у него мудрые советники, как шакьи гордятся своими предками… Плавно текла речь министра. Присутствовавшие стали забывать, для чего собрались, умиляясь славословиям и погружаясь от них в сладкий сон. Наконец Шуддходана не выдержал и напомнил министру, что речь идёт не о славном прошлом, а о суровом настоящем и нужно решить: не следует ли шакьям объявить войну дерзким кошальцам?

— Нет! — воскликнул первый министр. — У нас нет такого большого войска, как у кошальцев.

— Если мы проиграем сражение, то участь страны и народа будет ужасна, — добавил второй министр, — мы станем добычей врага.

— Царь, тебе следует подчиниться обстоятельствам и сделать вид, что ничего не произошло, — хором сказали оба министра.

Шуддходана молча выслушал их, а потом отправился за советом к мудрецу Асите. Тот долго молчал, а потом сказал:

— Царь, тебе нужен сын-наследник.

Долго длилась беседа. Когда Шуддходана расставался с мудрецом, в сердце царя зародилась надежда. Прошло несколько дней, и однажды утром Майя позвала мужа. Её лицо светилось радостью и счастьем. Она сказала, что ей приснился удивительный сон: божественные стражи четырёх частей света перенесли её в самое сердце Гималаев, и там с неба к ней спустился чудесный белый слон. Этот сон, приснившийся на исходе ночи, сулит исполнение сокровенного желания. Снова Шуддходана отправился за советом к Асите и вернулся с радостным известием: мудрец объявил, что в положенное время у Майи родится сын, имя которого станет известно всему миру.

редсказание Аситы исполнилось. В положенный срок царица почувствовала, что близится появление на свет долгожданного сына-первенца. По древнему обычаю шакьев, женщина, готовящаяся стать матерью, должна была совершить жертвоприношение в священной роще Лумбини. Ранним утром первого дня весеннего месяца вайшакха Майя в сопровождении многочисленных слуг покинула царский дворец. Дорога была не близкой. Царица ехала в чудесном паланкине — носилках, которые несли на спинах два могучих быка с позолоченными рогами и копытами. Паланкин был сделан из ароматного сандалового дерева и украшен причудливой резьбой и росписью. От пыли и солнечных лучей Майю защищали шёлковые полотнища, расшитые золотыми нитями.

Возле рощи Лумбини, где росли священные деревья шала, процессия остановилась. Дальше Майя пошла одна. На всех деревьях только начали набухать почки. Цвело лишь одно дерево, у подножия которого находился священный водоём. Любуясь цветами, царица подумала: «Пусть мой сын будет таким же прекрасным, как эти цветы, и проживёт такую же долгую жизнь, как это чудесное дерево шала».

Вдыхая воздух, наполненный свежестью воды и ароматом чудесных цветов, она прикоснулась рукой к стволу дерева. В тот же миг Майя почувствовала, что долгожданное событие настаёт — её ребёнок появляется на свет…

Весть о рождении наследника быстро достигла Капилавасты. Не в силах ждать возвращения в город жены и сына, царь приказал запрячь в колесницу самых быстроногих лошадей, и один, без возницы, поспешил навстречу. Наконец-то свершилась мечта Шуддходаны — у него есть сын! Он взял на руки ребёнка, прижался лицом к маленькому тельцу и заплакал от счастья.

Когда царь немного успокоился, Майя рассказала ему удивительную историю: мальчик появился на свет, не причинив ей боли. Он издал громкий возглас, больше напоминающий воинский клич, чем детский крик. Она даже расслышала слова, сказанные им: «Это моё последнее рождение!». В тот же миг с неба на землю устремились струи тёплой и холодной воды, омывшие тело новорожденного, а появившиеся небесные девы обернули его в тонкие воздушные ткани.

— Представь себе, — говорила Майя мужу, — малыш встал на ножки и сделал семь шагов. Посмотри, Шуддходана, там, где ноги его коснулись земли, появились чудесные белые цветы.

Царь был поражён рассказом жены и с опаской посмотрел на новорожденного. Однако он увидел лишь прелестного ребёнка, мирно спавшего на руках у кормилицы.

ители Капилавасты ликовали, узнав о рождении принца. Улицы города были политы водой и усыпаны лепестками цветов. Люди толпились вдоль дороги, по которой проезжал царь с женой и сыном, выглядывали из дверей и окон домов.

Чем больше было вокруг весёлых лиц, тем печальнее становилась царица. Её испугало удивительное появление сына на свет. Майя ни на миг не расставалась с малышом, не отрывала от него глаз: то ей казалось, что его кожа необычного золотистого цвета, а пальцы на руках и ногах соединены тончайшими перепонками, то видела складку между его бровей, похожую на месяц. Царица терялась в догадках: она хотела верить, что это хорошие знаки, предвещающие счастливую судьбу, но иногда ей казалось, что они предрекают беду. От волнений лицо Майи осунулось и побледнело, как будто с каждой минутой тревога лишала её сил.

— Надо звать Аситу, — решил Шуддходана, зная способность мудреца предсказывать будущее. Не успел он так подумать, как тот уже стоял перед правителем. Мудрец внимательно осмотрел малыша и неожиданно для всех залился слезами, застонал, как от нестерпимой боли. Царица побледнела от страха, а взволнованный Шуддходана стал спрашивать Аситу: в чём причина его слёз? Наконец тот успокоился и заговорил: