— Ну да, а кем же ему еще быть, если у него мама хоббит и папа хоббит?

Лора неопределенно хмыкнула, кажется, она хотела что-то сказать, но передумала. Боялась обидеть? Но что обидного можно сказать в такой ситуации? Не понимаю.

— Здорово у вас тут, — сказала Лора, — уютно так. А снаружи что?

И я проводил Лору на крыльцо.

— Вay! — воскликнула Лора. — Как здорово нарисовано! Кто рисовал?

— Уриэль, — ответил я, немного потрясенный. Как быстро она поняла, что эта долина создана не Творцом, а магом! Не может быть, чтобы она была совсем лишена магических способностей. Я почувствовал неясную тревогу. Может быть, ее не стоило сюда приглашать? Конечно, все обитатели долины имеют регулярно обновляемые резервные копии… но все равно. Надо как-нибудь снять с нее мыслеобраз.

— Уриэль — это что, придуманное имя?

— Нет, настоящее. Уриэль — последний эльф западного Средиземья.

— Как?! А куда девались остальные? Они мне так нравились.

— Три тысячи восемь лет назад состоялся Эльфийский Исход. Ты не знала об этом?

— Нет. — Лора озадаченно помотала головой. — А какой сейчас год?

— Три тысячи восьмой, — ответил я и сразу понял, что сморозил глупость. Лора хихикнула.

— А когда была война с Сауроном? — спросила она.

— За триста два года до Исхода.

— Ого! У вас тут, наверное, все изменилось до неузнаваемости.

— Ну, не совсем до неузнаваемости, но изменилось многое, это факт.

— Как интересно… а до Минас-Тирита отсюда далеко?

— Он теперь называется Минатор. Я могу перенести тебя в одно мгновение.

— Магия?

— Да.

— Здорово. Всегда хотела жить в мире, где действует магия.

— Но в твоем, как его… Междусетье магии намного больше, чем где бы то ни было!

— Да ну, какая это магия, это ерунда. Настоящая магия — это… ну, не знаю… какая-нибудь комната, полутемная такая, всякие снадобья волшебные, костер обязательно, чтобы над ним что-то варилось, а иначе какая же это магия? Никакой романтики.

— Высшая магия, да и вообще любая серьезная магия сотворяется исключительно в уме заклинающего, — начал я, но Лора меня перебила:

— Ну да, знаю, мозговой выброс и все такое. Только, по-моему, это неправильно, магия должна быть романтичной, иначе это уже не магия.

— В первую очередь магия должна быть эффективной, — не согласился я…

— Если думать только об эффективности, тогда это уже не магия, а техника, — возразила Лора.

— Какая разница, как это называть, если суть одна и та же?

Лора неопределенно пожала плечами.

— Как знаешь… Так ты перенесешь меня в этот… Минатор?

Я глубоко вздохнул и попытался собраться с мыслями.

— Конечно, Лора, — сказал я, — только не сейчас, а чуть позже. Прежде всего я хотел бы побольше узнать о твоем мире.

— Да ну, это уже не смешно! — Лора капризно надула губки. — Можно подумать, ты никогда сети не видел.

— Сети? Какой сети? Которой рыбу ловят?

Лора состроила выражение лица, какое обычно бывает, когда говорят с неразумным ребенком.

— Сеть — это совокупность думающих, связанных в единую структуру. Часть думающих составляют слуги, которые управляют мирами и предоставляют доступ субъектам.

— Стоп-стоп-стоп! Не так быстро. Ты говорила, что слуги — это артефакты.

— Ну да.

— А думающие — тоже артефакты?

— Конечно! Слуга — это частный случай думающего. И вообще, слуги отличаются от других думающих только способом функционирования, думающий может стать слугой в любой момент, а думающий, уже являющийся слугой, может в любой момент перестать им быть.

— А что происходит в мире, когда слуга этого мира перестает быть слугой?

— Что-что… ясно что. Мир перестает быть доступным.

— Он гибнет?

— Не обязательно. Если данные мира не уничтожены или хотя бы сохранена резервная копия, мир может быть восстановлен.

— Разве можно создать резервную копию целого мира?

— А почему бы и нет?

И в самом деле, почему бы и нет? Если вдуматься, нет большой разницы между копированием одного разумного и целого мира. Разница только в сложности и еще… Если копируется весь мир, где тогда размещается резервная копия?

Я задал этот вопрос и получил совершенно очевидный ответ, до которого додумался бы сам, если бы позволил себе немного поразмыслить.

— В другом мире, — ответила Лора, — а где же еще? Либо на специальных внешних хранилищах.

— Внешних хранилищах? А это еще что?

— Артефакты, как ты говоришь. — Лора улыбнулась.

— Артефакты… Значит, каждым миром управляет артефакт. Правильно?

— Ну да.

— И еще бывают артефакты, которые хранят миры, как хорошая хозяйка хранит зимой варенье из ягод?

— Интересное сравнение! — Лора хихикнула.

— Значит, мирами управляют артефакты… Кстати, а где находятся эти артефакты? В тех мирах, которыми они управляют?

— Нет, что ты! — Теперь Лора смотрела на меня как на сумасшедшего. — Есть же реальный мир, ты что, забыл, что ли?

— А этот мир, что, не реальный?

Лора пытливо взглянула мне в глаза.

— Хэмфаст, ты что, поехал?

— Куда поехал? — не понял я.

— С дуба рухнул, — пояснила Лора. — Крыша поплыла. Квадрат перекосился.

— Ты имеешь в виду, не сошел ли я с ума? — догадался я.

— Вот именно! Сколько времени ты провел здесь?

— Всю жизнь.

— Понятно. Ты помнишь свое настоящее имя?

— Конечно помню! Хэмфаст я.

Лора закусила губу.

— Ни хрена себе, — пробормотала она. — Я думала, так бывает только в желтых пергаментах. Ты хоть знаешь координаты этого… мира?

— Знаю, — сказал я. — И ты тоже их знаешь, раз ты прошла по каналу.

— Разве у тебя канал без сторожа?

— Сторожа? Ты подразумеваешь сторожевое заклинание? Пожалуй, ты права, его стоит навесить на выход из канала. Раньше я думал, что во всей Вселенной только пятеро субъектов владеют высшей магией, но сейчас…

Лора досадливо поморщилась.

— Высшая магия… какой ужас! Но ты правда не прикалываешься, ты действительно серьезно считаешь, что это твой родной мир?

Я кивнул.

Лора состроила серьезное лицо, как будто собралась прыгать в воду с тридцатифутовой высоты.