— Это не заяц, — прошептал Риз, продолжая напряженно озираться. — Старайтесь держаться ближе.

Он тронул поводья, и лошадь медленно пошла вперед.

— Стоять! — раздался из-за пышной ели хриплый голос.

Да, рыцарь оказался прав: это не заяц.

Не дожидаясь ответа, они вышли на дорогу один за другим — Керон насчитала двенадцать человек. Лица у них были не то что хмурые — просто свирепые. У каждого в руках или топор, или деревянные вилы. Мужчины были одеты в видавшую виды одежду, сапоги их выглядели стоптанными и весьма потертыми. На некоторых и вовсе оказались не по погоде легкие лапти. Сомнений не оставалось — путникам преградили дорогу обычные крестьяне из ближайшей деревни. Вот только они выглядели слишком уж воинственно.

Риз, конечно же, мог бы с легкостью справиться с каждым из них, но со всеми вместе?

Крестьяне охватили Керон и рыцаря широким полукольцом и стали медленно приближаться.

— Вижу — вы рыцарь, — произнес мужчина с самой длиной и лохматой бородой. Он был не самым рослым из своих товарищей, но с самым свирепым выражением на лице. — А это, как погляжу, никак жрица?

Взглянув на Риза Керон заметила, что он старался не выпускать из поля зрения нападавших. А они подходили все ближе и ближе, хотя и с явной опаской.

Керон было не по себе, она еще ни разу не оказывалась в подобных ситуациях и не знала, чего ожидать от этих крестьян. Видя их износившуюся одежду и тощие тела, она почувствовала к ним жалость. Возможно, удастся все решить мирным путем?

— Я знаю, что вам живется трудно, — произнесла Керон, достав из поясного мешочка несколько серебряных монет. — Возьмите и пропустите нас с миром.

Она бросила монеты тому мужчине, который начал разговор и показался посвященной предводителем. Крестьянин ловко поймал серебряники, быстро взглянул на свою добычу и противно ухмыльнулся, явив почерневшие зубы.

— Мне кажется это слишком малая плата за ваши жизни. Отдавай весь кошель, и тогда мы вас пропустим!

Керон ощутила, как где-то внутри нее зарождается гнев. Она уже хотела резко ответить жадному мужику, но ее опередил рыцарь.

— Берите то, что вам дают, и проваливайте, пока еще живы, — холодно произнес он, не отрываясь от глаз главаря. — Радуйтесь тому, что вам дали из жалости, и будьте благодарны!

Он многозначительно положил ладонь на эфес, но это не возымело действия.

— Кэрнок! — Предводитель коротко кивнул огромному детине слева от себя. — Нам здесь угрожают. Не порядок…

Заросшее черными волосами лицо крестьянина чем-то походило на звериную морду. Кэрнок тотчас перехватил топор поудобнее.

— На твоем месте я бы подумал, прежде чем сделать еще хоть один шаг, — мрачно заметил Риз и ловко выхватив меч, направил его острие в грудь детины. — Я не шучу.

Крестьяне остановились в нерешительности, в глазах людей промелькнул испуг.

Кэрнок попятился от рыцарского меча и повернулся к предводителю:

— Слушай, Стах, мне вообще-то жить еще хочется и не улыбается быть рассеченным надвое…

— А ты уже струсил? Но нас дюжина, — Стах кивком указал на крестьян. — Или ты уже забыл, что рыцари и «праведники» жируют, а мы дохнем от голода?!

— Нет, не забыл, — тут же потупился Кэрнок.

— Чего стоим?! Кого ждем? — взревел главарь. — Нас двенадцать, он — всего лишь один! И за нами правда!

Кэрон ничем не могла помочь рыцарю. Ей оставалось только молиться Самаэлю, чтобы он сохранил ей и Ризу жизнь.

Кэрнок, осмелев и снова угрожающе подняв топор, резко шагнул вперед. Испугавшись, конь под Керон заржал и встал на дыбы. Крестьяне опешили и не сразу сообразили, в чем дело.

Риз мгновенно соскочил со своего коня и мечом плашмя ударил со всей силы главаря по ребрам. Стах, хватая ртом воздух, упал. Рыцарь тут же развернулся и пнул Кэрнока в живот, вот только этот удар не получился таким же действенным, как предыдущий. Но все же от неожиданности детина выронил топор.

Риз не хотел убивать нападающих, поняла Керон. Лишь напугать и освободить дорогу.

Но увидев, что их вожак лежит на земле, крестьяне вместо того чтобы броситься наутек, кинулись на рыцаря всем скопом.

Просвистела стрела и вонзилась в ногу одного из мужчин. Крестьянин вскрикнул и отшатнулся. Вторая стрела устремилась в плечо Кэрнока, третья — вонзилась возле ног уже оклемавшегося Стаха.

Подхватив раненых, крестьяне поспешили ретироваться. Они надеялись на легкую добычу, но в итоге сами попали впросак.

Керон обернулась в ту сторону, откуда летели стрелы, и заметила почти сливающегося с елью лучника. Он целился прямо в грудь Риза.

Снова крутит живот так, что сил нет терпеть. Как же кушать-то хочется…

На торговой улице Векроса было мало народа. Как только в этом городе вспыхнула чума, многие торговцы уехали, не желая заразиться. Обычные горожане старались лишний раз не высовывать нос на улицу, но так или иначе нужда все равно заставляла их иногда покидать жилища. А вот ворам и нищим и вовсе деваться оказалось некуда — волей-неволей им приходилось постоянно рыскать по подворотням в поисках пропитания. Приближалась зима, и они все чаще сбивались в тесные кучки у костров в надежде согреться, а по утрам возле пепелищ все чаще находили бездыханные тела, помеченные черными мертвенными пятнами. Эта зараза не щадила никого.

Он и сам бы ушел куда подальше из Векроса, но куда? Идти некуда, да и не с кем. К тому же в долгом походе нужны деньги и еда хотя бы на первое время, а все, чем он пока смог разжиться на воровском поприще — лишь новенькой курткой.

Ташин старался избегать скопища нищих. Он уже давно облюбовал себе чердак и, закутавшись в гору тряпья, проводил одну ночь за другой, порой вздрагивая, когда ветер уж слишком ярился и проникал сквозь широкие щели в крыше. Днем же юноша скитался около продуктовых лавок и цепким взглядом осматривал выходящих из них горожан. Те, что казались ему чуть побогаче, тут же лишались поясного мешочка с монетами. Ловкий, быстрый, гибкий, он почти всегда находил себе на хлеб, но вчера день выдался неудачным, и разжиться парой медяков так и не получилось. Возможно, хотя бы сегодня что-нибудь да выгорит?..

Он остановился примерно в десяти шагах от небольшого магазинчика и уселся на мостовую. Долго ждать не пришлось. Из хлебной лавки вышли две женщины, жуя сдобные булки. Запахло ароматной сдобой. Ташин почувствовал, как слюна заполнила рот, а живот заурчал еще сильнее, снова напоминая своему владельцу, что тот целый день не ел. Как будто он и сам это не знает!..

Сглотнув, юноша пошел вслед за ними.

Женщины так и шли вдоль улицы, не думая сворачивать, и Ташин забеспокоился. Все-таки работать в шумной толпе или же в пустом переулке намного проще и больше шансов не оказаться схваченным. Но голод заглушал все доводы разума, и юноша прибавил шаг.