Дана лежала на холодном камне и дрожала от страха и паники, но старалась успокоиться, понимая, что иначе помочь себе не может. Смерть надо встретить достойно, поучала бабушка. Это единственное, с чем была согласна Дана в ее лекциях и нравоучениях. Глубоко вздохнув, девушка огляделась.

Марк и Михаил уже смеялись над шуткой, что рассказал толстяк. Те двое, что приковали ее, вернулись на свои места.

Тринадцать лучей смерти. И в центре невинная жертва. Не невинная, а наивная. Дана вывернула голову, чтобы посмотреть на вырезанные в камне лучи. Словно лазером выжжены – ровные, тонкие. Дана бессильно откинула голову на холодный камень. К ней подошел Марк. Рассмеялся, видя, как она яростно пытается вырваться. Присел на корточки рядом и пригладил ее волосы.

– Знаешь, ничего личного, просто ты не из моего круга. А нам подошла потому, что ты серая мышь, которая никому не нужна, и родственников у тебя нет. Зато можешь гордиться – ты будешь подарком нашему Демону Тьмы. Говорят, он обожает молоденьких девушек… на десерт. В прямом смысле слова, – расхохотался сам себе Марк. – А пока он тебя будет есть, мы его убьем и завладеем его могуществом, его магией. А когда мы разделим его силу на всех – тогда станем великими людьми, и будем готовы к завоеванию мира!

В руке его оказался нож, больше похожий на стилет, черный, вычурно украшенный завитушками и драгоценными камнями. Парень провел им по рукам и ногам жертвы, оставляя длинные и глубокие разрезы на коже. Кровь часто закапала в желобки, образуя красные ручейки.

Марк гордо встал, надел капюшон, и вернулся на свое место – к тринадцатому лучу. Самый крупный осколок Астероидного пояса, его луна, встала прям напротив каменной плиты и отразилась в зеркально отполированной поверхности гексагуса – это был знак. Фигуры в балахонах достали бумажки с записями и начали что-то бубнить себе под нос. Дана открыто посмотрела на луну и яркий Астероидный пояс по ее краям – та была точно над ней, и казалось, что сверху на нее смотрит глаз неведомого бога. Свет упал на девушку, отразился, как от зеркала, разлился в стороны по канавкам лучей, заполненных ее кровью, и их линии засияли.

А бормотание все нарастало, голоса становились все выше и громче. Сатанисты читали заклинание на незнакомом языке. Дана машинально повторила первую фразу, не поняла ее смысл, ведь слова были сплошь незнакомые. И все же она почувствовала неправильность, слова резали слух, хотя язык был ей незнаком. Древний язык, наверно, от ведьм. Она шепотом, не издавая ни звука, начала проговаривать слова так, как казалось ей правильным. Пробовала сказать слова по-другому, переставить слова, сменить интонацию. Вот, ее звучание получалось чище, чем у кладбищенских маньяков. Дана повторяла за ними фразы, строя их правильно.

Ветер завывал, срывая листья с деревьев, молнии сверкали, врезаясь в статуи на кладбище. Капюшоны давно сползли с голов, обнажая знакомые лица. Дочь главного врача, сыновья министра, дочь и сын директора университета… Все сливки общества, Дана, как ты и мечтала. Молния попала в центр каменной плиты, лишь сантиметров тридцать не достав бок девушки, но опалив жаром.

– Sorus, – тихо сказала она последнее слово и закрыла глаза. Она уже не видела, но чувствовала – гексагус разваливался, из центра под ней пошли глубокие, осыпающиеся внутрь трещины. Саму девушку удерживали только цепи кандалов и крошечный кусочек камня под спиной. Из самой глубокой трещины вынырнули ужасные тени. Фигуры в балахонах дрогнули, но упрямо продолжали зачитывать текст заклинания.

– Кто осмелился побеспокоить меня? – раздался оглушительный рык совсем рядом, но Дана не успела никого увидеть – звенья цепей лопнули от вибрирующего голоса, и она провалилась вниз.

А на поляне посреди разрушенного гексагуса стоял ослепительный черный демон с багряными кожистыми крыльями, и плотоядно присматривался к ничтожным людишкам, которые даже заклинание вызова умудрились произнести как клятву обеденной жертвы. Эх, необученная молодежь. Молоденькие, тепленькие, демон облизнулся. Недаром ему с утра захотелось чего-нибудь вкусненького…

Глаз-луна хитро подмигнул напоследок, и девушка в панике поняла, что проваливается сквозь камни, ставшие невероятно теплыми. В последний момент она заметила, что линии гексагуса вспыхнули зеленоватым светом, сразу после невнятного рыка – и все пропало. Сознание она не потеряла, просто упала в темноту, пролетела несколько метров спиной вперед и вывалилась… в сугроб. Поднялась, огляделась – ночь, но не темно, и деревья вокруг. Только вместо теплой весны – зима, и кладбища вокруг нет.

Что же делать. Она посмотрела на свои руки и ноги. Кандалы спали с ее рук, когда она летела вниз. Девушка еще во время короткого полета почувствовала, как они стекали с нее, словно густая жидкость. И крови нет, от надрезов на рука и ногах не осталось и следа.

Холодно, а в босоножках она далеко не уйдет. Девушка попрыгала на месте, обнимая себя, и пытаясь согреться. А еще она тщетно выискивала на звездном небе знакомые созвездия и родной Астероидный пояс с мелкими лунами. Вместо нее на девушку с любопытством смотрели две незнакомые крупные луны – золотая и зеленая.

Дана улыбнулась воспоминаниям. Хорошо, что Тирея не только травницей была, а еще и магиней немножко – почувствовала магический всплеск непонятной направленности, и пошла проверить, кто в ее лесу ночной магией балуется. Так Тирея нашла девушку в лесу, почти насмерть замерзшую, в летнем коротком платьице. Закутала в теплую шубу, и на санях, запряженных настоящим волком, отвезла в свой дом.

…Тирея жарко растопила печь, заварила питье на травах, изредка поглядывая на гостью. Сидит та, кутается в теплое одеяло, носом шмыгает, а взгляд стеклянный. И где девочек одевают в такие наряды? Все что можно и что нельзя высмотреть и выстудить можно. Она неодобрительно покачала головой в такт своим мыслям. Отвар на семи травах готов. Тирея перелила его в кружку и отнесла гостье. Та безропотно выпила горячее питье и обратно завернулась в одеяло. Тирея уже поверхностно осмотрела ее – ран нет, только ссадины, и обморожение немножко. К утру пройдет. Вот только взгляд был неживой, да еще одна странность – девушка ни слова не сказала.

– Ложись, деточка, – заботливо ворковала травница, подоткнула ей одеяло, укрыла еще сверху теплой пуховой шалью, – Если что нужно будет – позови, я на печке сплю, там, за шторкой.

Так и не дождавшись ответного кивка, травница ушла. Ночью девушка спала неспокойно, металась во сне. Тирея каждые полчаса вставала и поправляла ей то сбившуюся подушку, то сброшенное одеяло.

Наконец настало утро. Тирея уже давно покормила кур во хлеву, и подоила лохматую козу, когда Дана проснулась.

Воспоминания о произошедшем нахлынули на нее, как водопад. Девушка села на постели. Она слабо помнила, что вчера уже почти насмерть замерзла, когда ее нашел волк с горящими желтыми глазами. Ах, да, его же привела женщина. Она привезла с собой тепло и ободряющие речи, что все будет хорошо.

Дана поставила босые ноги на теплый нагретый пол и осмотрелась. В печке весело потрескивал огонь. За маленьким окошком шел снег. Ее кровать была выполнена в лучших традициях старины – деревянная и резная. Узорная спинка покрыта слоем лака, а может и не одним. Пуховая перина, несколько подушек, вышитое узорное покрывало на спинке кровати. Обстановка в комнате тоже напоминала избы прошлых веков – беленая печь, на полу вязаные половики, деревянный стол, накрытый вышитой скатеркой, пара деревянных лавочек…