– Так это… наклюкался он, с лестницы сверзился и ногу ушиб. Охромел и клюку выпросил. Ну и пьёт снова, как видите. Собирался сегодня уходить, да никак не соберётся…

Ищейки взглянули на отставленную к стене палку, и мастер Вальдер спросил:

– Какую ногу отбил?

– Не отбил, а подвернул. Правую.

Плюгавый присел и задрал мне штанину. Намотанные на лодыжку тряпицы придавали ноге припухший вид, подручного сыскаря ничего не насторожило. Но тут на глаза ему попался саквояж.

– Эй! – возмутился я, когда потёртую дорожную сумку выставили на стол. – Чего ещё?!

– Сиди! – через губу потребовал мужичок, расстегнул ремень саквояжа и высыпал его содержимое на стол. Звякнули сталью ржавые ножницы и стёртые скальпели, лязгнули о короткую железную пилу зловещего вида щипцы, откатилось в сторону шило с потемневшей дубовой рукоятью. Ну и прочий хирургический инструмент вывалился, а ничего иного в саквояже и не было.

Мастер Вальдер взял ножницы и сразу кинул их обратно, затем присмотрелся к трёхгранному шилу в половину локтя длиной.

– Сия штукенция для чего предназначена? – спросил верзила.

Я криво ухмыльнулся.

– Уж поверьте на слово, мастер, вы не хотите этого знать.

Плешивый прекратил прощупывать потёртую кожу саквояжа в поисках тайников, бросил его на стол и вопросительно взглянул на мастера Вальдера. Тот на миг задумался, затем наставил на меня указательный палец.

– Чтобы духу твоего в городе завтра не было! Усёк?

Я кивнул и пообещал:

– С первыми петухами на пристань!

– Смотри у меня! – пригрозил сыскарь и потопал на выход. Плешивый последний раз дыхнул на меня чесночным духом и поспешил следом.

Бесовски хотелось с облегчением перевести дух, но вместо этого я выругался и принялся собирать раскиданные по столу документы. Когда обернувшийся в дверях верзила кинул на меня быстрый цепкий взгляд, я беззвучно шевелил губами, проверяя все ли бумаги на месте. Расслабляться не стал и после того, как ищейки Святого сыска скрылись на улицу. Впрочем, впадать раньше времени в панику – тоже.

Было бы из-за чего! Рутинная проверка, сколько их таких было, и сколько ещё будет!

Если уж на то пошло, возникни у мастера Вальдера на счёт пришлого морячка мало-мальски серьёзные подозрения, меня бы уже волокли в пыточную. Здесь нравы простые до безобразия – на кой бес следить за подозреваемым, если все ответы можно вытянуть на дыбе?

«Нет, обошлось», – решил я и кинул в саквояж хирургический зажим, затем отправил следом кожаный хомут и поднял взгляд на трактирщика. Тот стоял рядом со столом и смотрел на меня с живым интересом, словно видел первый раз.

– Ну? – хмуро бросил я, продолжая собирать со стола инструмент.

Хозяин облизнул губы и спросил:

– Вы и, вправду, корабельный врач, мастер Тоци?

Я вздохнул.

– Хирург. Я не лечу людей, просто их зашиваю.

– И хорошо?

– Что – хорошо?

– Хорошо зашиваете?

– Да уж неплохо, раз за борт не выкинули!

Мастер Хайнц задумчиво кивнул и, наконец, оставил меня в покое. Трактир быстро пустел, перепуганные завсегдатаи расходились по домам, и лишь старик – тот самый, к которому апеллировал трактирщик, – с невозмутимым видом потягивал остававшееся в кружке вино.

– Уважаемый! – окликнул я дедка. – Не откажитесь составить компанию морскому волку!

Старый Горан перебрался ко мне за стол и спросил:

– Сами байки травить будете или мои послушаете?

Несмотря на внешность записного пьянчуги, ясности рассудка Горан не потерял и сразу сообразил, зачем его позвали на стол.

– Умного человека всегда интересно послушать, – улыбнулся я, и старик подвинул мне свою опустевшую кружку.

Я щедро поделился вином и негромко произнёс:

– Этот мастер Вальдер… Какого беса он сюда заявился?

Старик сухо рассмеялся, отхлебнул кислого пойла и начал издалека:

– Мастер Вальдер из младшей ветви орнских Вальдеров. Вам это ничего не говорит, а, между тем, покойная супруга герцога Карнстея приходилась ему сестрой…

В этот момент вернул трактирщик и зло бросил:

– Проваливай, Горан! Нечего языком трепать!

Я попытался вступиться за старика, но ничего хорошего из этого вышло.

– Проваливай! – повторил хозяин. – И вы, мастер Тоци, тоже собирайтесь.

– Не понял? – нахмурился я. – Куда ещё?

Трактирщик развёл руками.

– Куда вам будет угодно.

Горан в несколько длинных глотков допил вино и поспешно отошёл от стола, а я непонимающе уставился на хозяина.

– А как же комната, мастер Хайнц?

– Задатка я не брал, – напомнил тот, – а неприятности со Святым сыском мне и даром не сдались.

– Да у меня просто подорожную проверили! Побойтесь Святых!

Но собеседник остался непреклонен.

– Знать ничего не желаю! – отрезал трактирщик. – Уходите!

– Проклятье! – не удержался я от крепкого словца. – Да какая муха вас укусила?! Если дело в деньгах… – Я выудил из потайного кармашка серебряный флорин и припечатал его ладонью к столу. – Вот!

Назавтра я планировал сказаться больным, дабы задержатся в таверне хоть на несколько дней, но бесов трус спутал все карты!

Мастер Хайнц тяжело вздохнул и вновь попросил:

– Уходите, прошу вас!

– Да вы белены объелись! – вспылил я. – С больной ногой в потёмках бродить?! Куда я пойду?

Но мой напор собеседника нисколько не смутил.

– На соседней улице найдёте корчму «Три сокола», – спокойно сообщил он. – Там вас примут.

– Сто бесов тебе в душу! – уже не сдерживаясь, выругался я. – Если случились неприятности с ищейками, на мне зачем срываться?! Не перекладывай с больной стороны на здоровую!

Трактирщик отступил от стола и с угрозой произнёс:

– Кликнуть стражу? Или уйдёте сами?

Бесов праздник! Этот трусливый стервец загнал меня в угол!

Привлекать внимание стражи было никак нельзя, поэтому я с кряхтением поднялся из-за стола, для виду навалился на клюку и взял в свободную руку саквояж.

– Разрази тебя гром! – ругнулся я вместо прощания и заковылял на выход.

А мастер Хайнц уже в спину подсказал:

– Если пройдёте задворками, переулок выведет прямиком к корчме. Здорово срежете путь.

– Премного благодарен! – выдал я и с грохотом захлопнул за собой дверь.