Проходили годы, пустые, бесконечные, исполненные скрытого смысла. И вот ещё раз в поисках пищи на остров прилетела птица. Однако теперь ей удалось утолить голод рыбой, найденной на берегу, и птица, словно бы в знак благодарности, опорожнилась на почву острова, извергнув не переваренное в желудке семечко растения, съеденного за много сотен миль отсюда. Семечко пробудилось к жизни и дало росток. Таким образом, по прошествии многих лет на каменистых берегах появилась растительность.

Насколько непостижим промежуток времени между первым и вторым появлениями птиц – целых двадцать тысяч лет! Спустя ещё двадцать тысяч лет на острове появилась новая форма жизни: женская особь насекомого, оплодотворенная за много миль от острова накануне ужасного урагана. Захваченная мощными воздушными потоками, она преодолела около двухсот миль до острова, и была выброшена на него. Здесь она и принесла потомство. Так на новом отдаленном острове появились насекомые.

Время продолжало свой неумолимый бег. Другие птицы посещали остров, но они не несли в себе семян растений. Других насекомых приносило сюда ветром, но это были либо не самки, либо они оказывались не оплодотворенными. Но все же каждые двадцать-тридцать тысяч лет (а этот промежуток времени не сравним с историей человечества) какой-то кусочек жизни снова случайно достигал острова и так же случайно утверждался на нем. Вся эта цепь маловероятных совпадений продолжалась непостижимое, с точки зрения человека, время. Так, постепенно, жизнь завоевывала остров.

Одним из знаменательных дней в его истории следует считать тот, когда откуда-то с юго-запада к острову прилетела птица, неся в своих растрепанных ветром перьях семя дерева. Усевшись на скалу, пернатое существо принялось чиститься, и семя упало на ждущую его почву. По прошествии времени на острове выросло дерево. Через тридцать тысяч лет, благодаря такой же абсурдной случайности, флора острова пополнилась ещё одним деревом. Итак, после миллиона лет случайностей, пяти миллионов лет штормов, посещений птиц и прибиваемых волнами обломков деревьев, несущих на себе улиток и червей, остров обзавелся лесом, цветами, птицами и насекомыми.

Ни одна из жизненных форм не достигала острова с легкостью. Даже сами устои острова – незыблемые скалы – с силой пробивали себе путь наверх, сквозь огненные каналы в океанском дне, взрываясь в конвульсиях на поверхности земли. Лишайники попадали сюда благодаря бурям, несущим споры. Птицы на ослабевших от долгого полета крыльях с трудом достигали клочка суши. Насекомые появлялись лишь по воле ураганов, и даже деревья обязаны своим рождением птицам, доставившим их семена либо во внутренностях, либо на перьях.

В безвременье бурь, ураганов и голода рождалось плодородие острова. Благодаря новым извержениям росла его территория, обогащаясь минералами, в которые постепенно превращалась излитая лава. В буйстве стихий родился остров и формировался его прекрасный облик.

Берега острова представляли собой нагромождения причудливых утесов, подобно золотым колоннам сверкавших в закатном солнце. Высокие остроконечные горы, снизу покрытые изумрудной зеленью, вздымали в небо ледяные пики. Безмятежные бухты, отражающие всю эту красоту, глубоко врезались в береговую линию. Долины и приятные глазу луга, реки и водопады, лесные поляны, манящие влюбленных, и излучины, удобные для строительства городов, – все это в изобилии присутствовало на острове, как бы приглашая к себе цивилизацию.

Но все эти соблазнительные красоты оставались незамеченными человеком, и не ласкали взор любовников роскошные поляны, поскольку все великолепие острова достигло своего пика задолго до появления на Земле человека. И, достигнув, казалось, полного совершенства, остров начал постепенно умирать. В буйстве стихий он родился, и в буйстве стихий ему суждено было погибнуть.

Произошло великое сотрясение земли, вызвавшее скольжение континентальных плит, опускание почвы, в результате чего и остров осел более чем на тысячу футов над уровнем океана. Никогда больше ледники не будут украшать его горные вершины. Вулканы прекратили свою деятельность, и новая лава уже не стремилась вверх, чтобы восстановить уничтоженное морем. В последующие миллионы лет непрекращающиеся ветры завывали над островом, громоздя друг на друга водяные валы и швыряя их на берег. Скальное основание постепенно разрушалось. Остров начал уменьшаться, распадаясь на части и медленно погружаясь в бездну океана, откуда он и возник.

Прошел миллион лет, потом ещё один, и остров, образовывавшийся на юго-западном краю великого разлома с таким упорством и терпением, оказался на грани исчезновения. Птицы, нашедшие себе приют и кормившиеся на его берегах, улетели, унося в себе новые семена. Теперь уже с его берегов шторма уносили оплодотворенных насекомых к другим частям суши, и жизнь продолжалась. Каждые двадцать или тридцать тысяч лет какая-то частица природы исчезала с острова, чтобы возобновить свое существование где-нибудь в другом месте.

Но как только остров оказался погруженным в океан, совершенно другая форма жизни начала свою активную деятельность. В теплых, чистых и питательных водах стали процветать коралловые полипы. Умирая, они оставляли после себя известковые скелеты, скрытые в нескольких футах под поверхностью моря. За тысячу лет они выстроили вокруг погруженного основания острова коралловое кольцо. Годами, слой за слоем, полипы продолжали наращивать его, пока не образовался целый риф.

Но в это же время началось таяние полярных льдов, в морях изменились температура и соленость, что вызвало гибель кораллов. Со склонов гор разных островов в океан устремлялись потоки дождевой воды, неся с собой огромные массы ила, губительного для полипов. Потом таяние сменилось новым образованием льдов на севере и на юге. Этот процесс оттягивал на себя воды океана, обнажая кораллы и тоже способствуя их гибели.

Как и все, связанное с историей образования острова, жизнь кораллов постоянно находилась под угрозой, дававшей им время от катастрофы до катастрофы. Однако в редкие благодатные промежутки крошечные полипы продолжали свою титаническую работу. Таким образом, эти мельчайшие дети катаклизмов выстроили новый остров, полностью заменивший старый, разрушившийся и целиком ушедший под воду.

Как же ужасно это чередование жизни и смерти! Какая несправедливость в том, что исчез прекрасный остров, в таких муках появившийся на свет, столь любимый птицами и богатый растительностью, так желавший служить человеку, если бы тот появился на нем. Какой же бессмыслицей представляется то, что остров, родившийся в конвульсиях, так же и скончался, прежде чем человек смог лицезреть его величие и красоту.

Через миллион, а может и десять миллионов лет, просуществовав в неизвестном море, он погиб, оставив после себя лишь коралловую кайму, дававшую приют пролетавшим птицам да убежище резвящимся тюленям. Бесконечное растрачивание ресурсов и возможностей, неустанные приливы и отливы, расцвет и прозябание океана. Проходит ночь, наступает новый жаркий день, остров ждет, а человек все не появляется. Гибнущий день сменяется новой ночью, исчезают долины, иссякают водопады, но ни один человек не станет свидетелем этого. Все, что осталось – это кальциевое кольцо на поверхности океана, который дал острову жизнь. Памятник, воздвигнутый из скелетов мириадов и мириадов крошечных существ.