Примите уверения в моем к Вам, дорогая миссис Аллейн, искреннем уважении.

Монтегю Реес».

После долгой паузы Трой сказала:

— Интересно, не будет ли чересчур, если я напишу ее поющей? Ну, знаешь, с широко открытым ртом, когда она берет верхние ноты.

— А это не будет выглядеть так, словно она зевает?

— Не думаю, — задумчиво сказала Трой, потом бросила на мужа косой насмешливый взгляд и добавила: — Я всегда могу пририсовать у рта кружок, в котором будет написано «Ля в альтовом ключе».

— Это, конечно, развеет все сомнения. Только, мне кажется, в этом ключе поют скорее мужчины.

— Ты еще не прочел адресованное тебе письмо. Читай же.

Аллейн взглянул на конверт.

— Вот оно. Все такое аристократическое, и отправлено из Сиднея.

Он открыл конверт.

— Что он пишет?

— Преамбула почти такая же, как в твоем, и дальше то же самое: он признается, что у него есть скрытый мотив.

— Он что, хочет, чтобы ты написал его портрет, мой бедный Рори?

— Он хочет, чтобы я высказал «свое ценное мнение» касательно того, возможно ли получить защиту со стороны полиции «в вопросе преследования мадам Соммиты со стороны фотографа, о чем я, без сомнения, осведомлен». Нет, ну и наглость! — сказал Аллейн. — Проехать тринадцать тысяч миль, чтобы сидеть на острове посреди озера и говорить ему, следует ли пригласить в компанию к гостям полицейского.

— Ах да! До меня наконец дошло. Об этом же писали в газетах, но я толком не читала.

— Ты, наверное, единственный говорящий по-английски человек, который этого не сделал.

— Ну, я вроде как читала. Но фотографии были настолько безобразны, что мне стало противно. Введи меня в курс дела — наверное, так говорят в кругах, где вращается мистер Реес?

— Помнишь, как миссис Жаклин Кеннеди преследовал фотограф?

— Помню.

— Тут та же ситуация, только гораздо масштабнее. Возможно, идея у этого парня как раз и появилась благодаря шумихе вокруг Кеннеди. Он подписывается как «Филин» и следует за Соммитой по всему миру. Где бы она ни выходила на оперную или концертную сцену — в Милане, в Париже, в Ковент-Гарден, в Нью-Йорке или Сиднее. Сначала фотографии были обычные, на них дива любезно улыбается на камеру; но постепенно они стали меняться. Они стали все более нелестными, а фотограф — все более назойливым. Он прятался в кустах, нарушал границу частной собственности и внезапно возникал там, где его меньше всего ждали. Однажды он вместе с другими журналистами слился с толпой, ожидавшей ее у служебного входа в театр, а потом каким-то образом пробрался в самый первый ряд. Когда она появилась в дверях и как обычно изобразила восторг и удивление при виде размеров толпы, он навел на нее объектив и одновременно пронзительно засвистел. Она широко открыла рот и выпучила глаза, и на фото получилась так, как будто кто-то ударил ее между лопаток.

Это понравилось ее многочисленным поклонникам, фотографии разошлись по нескольким газетам, и говорят, что этот человек заработал на них кучу денег. С того случая все превратилось в какую-то войну на изнурение противника. Потоки возмущенных писем от ее фанатов в эти газеты. Угрозы. Злобные шутки самого низкого пошиба. Ставки и пари. Абсурдные истории о том, что это месть отставного любовника или поссорившегося с ней тенора. Слухи о том, что у нее нервный срыв. Телохранители. Всё разом.

— А что ж эти слабаки его не выследят и не проучат?

— Он слишком ловок и постоянно маскируется — то бороду прицепит, то еще что-нибудь. Иногда надевает маску из чулка. Один раз прикинулся джентльменом из Сити, в другой — отморозком из трущоб. Говорят, что у него очень, очень современный фотоаппарат.

— Да, но после того, как он делает снимок, почему никто не схватит его и не отберет камеру? И как насчет ее знаменитого темперамента? Можно было бы ожидать, что она сама за него возьмется.

— Да, но пока что она только художественно вопит от возмущения.

— Что ж, — сказала Трой, — я не понимаю, чего они в таком случае ждут от тебя.

— Ждут, что я с удовольствием приму приглашение и сообщу помощнику комиссара, что отправляюсь к антиподам с моей колдуньей-женой. Ведь ты поедешь? — спросил Аллейн, положив руку ей на голову.

— Я безумно хочу попробовать ее написать: это ведь такая крупная, яркая, довольно вульгарная модель. Ее руки, — припоминая, сказала она, — выглядят просто непристойно. Белые, мягкие. Я прямо-таки вижу мазки кистью. Она такая потрясающе пышная! О да, милый мой Рори, боюсь, я должна ехать.

— Можно попробовать предложить им подождать до ее выступления в Ковент-Гарден. Нет, — добавил Аллейн, глядя на жену, — вижу, это не годится, ты не хочешь ждать. Ты должна лететь в эту удобную студию и между сеансами позирования Соммиты рисовать красивые проблески заснеженных гор, отражающиеся в прозрачных водах озера. Ты можешь подготовить картины для целой персональной выставки, пока будешь там.

— Да ладно тебе, — сказала Трой, взяв его за руку.

— Думаю, тебе стоит написать довольно официальный ответ и перечислись свои условия, как он тактично предлагает. Полагаю, я откажусь в отдельном письме.

— Было бы здорово вместе пожить какое-то время в роскоши.

— В тех случаях, когда твое искусство совпадало по времени с моей работой, не все шло как по маслу, ведь так, любимая?

— Не все, — согласилась она, — вроде бы. Рори, ты не против, если я поеду?

— Я всегда против, но стараюсь в этом не признаваться. Должен сказать, что мне не особо нравится компания, с которой тебе предстоит общаться.

— Правда? Оперная звезда с припадками гнева между сеансами позирования? Думаешь, так все и будет?

— Полагаю, тебя ждет что-то в этом роде.

— Я не позволю ей смотреть на картину, пока не закончу, а если она устроит скандал, то ее другу незачем покупать полотно. Я не стану делать только одного, — спокойно сказала Трой. — Я не стану угождать ей и соглашаться на какие-то дурацкие переделки. Если она окажется человеком такого сорта.

— Мне кажется, что она вполне может оказаться такой. Как и он.

— То есть он считает, что если уж он вступает в игру, то должен получить что-то в обмен на свои деньги? Кто он — англичанин? Новозеландец? Американец? Австралиец?

— Понятия не имею. Но мне не очень хочется, чтобы ты была его гостьей, милая, это факт.

— Вряд ли я могу предложить ему самостоятельно оплатить дорогу. Может быть, — предложила Трой, — мне следует снизить цену на работу, учитывая предоставляемый кров и стол?

— Отлично.

— Если там соберутся любители покурить травку, или еще что похуже, я всегда могу сбежать в свою прекрасную комнату и запереться на все засовы.