И когда началась мировая война, её папа пошел на фронт. Он занимал административно-хозяйственную должность в полку. Их передвигали с места на место и, в конце концов, отправили в Москву. Был уже конец войны, и дедушка решил, что они останутся в столице.

В общем, в нужное время и нужном месте родители встретились и в 1922 году поженились. Мама рассказывала, что она полюбила папу за скромность, образованность и воспитание. Но через год после свадьбы им пришлось расстаться. За то, что в 1915–1917 гг. папа служил на стороне царской армии, его, как и многих других, отправили в Среднюю Азию, воевать с басмачами. И тут началась история, почти как в фильме «Офицеры». Мама понимала, что отец может не вернуться, поэтому поехала за ним в надежде спасти любимого. Конечно, она очень боялась, и, конечно, она рисковала. Но на её (и папино) счастье, к маме был очень расположен папин начальник – офицер. На самом деле у папы было мало шансов вернуться. Он был красив, ухожен, образован, в нем видна была, что называется, порода. А это не приветствовалось и многих раздражало. И, если бы не мама, неизвестно, чем бы всё закончилось.

Мама, благодаря природному шарму, искренности и честности смогла расположить к своей семье очень многих и, в том числе, папиного начальника, благодаря чему через некоторое время их и вернули в Москву.

Родители зажили мирной жизнью. Папа быстро нашел работу и скоро стал очень востребованным врачом. Вообще в нашей семье все пошли по стопам отца: папины братья и сестра также освоили врачебное дело и трудились на благо людей. В то время врачи действительно были нужны. Подумайте, сколько войн, болезней, голода пережили мы в первой половине 20 века.

Мой отец был не только терапевтом, но ещё и отличным психологом. Он умел к себе расположить любого пациента, узнать его настоящие проблемы, слабости… Я считаю, что настоящий врач и должен быть и психологом, и психиатром, и наркологом, и терапевтом. Сколько раз на моей памяти было: идёт пациент ко врачу, тот назначит ему лекарства – не помогают. Умный больной тогда идёт к другому доктору: поговорят, и тот выпишет аналогичное средство – и, рраз, оно отлично подействует. Потому что выздоровление – это, во многом, работа и психологическая. От нашего желания выздороветь, бороться за свою жизнь зависит не меньше, чем от целебных пилюль.

И вот, 22 апреля в 1925 году родился я. Особенно приятно, что мой день рождения отмечали в стране очень торжественно. Везде висели флаги. Конечно, не из-за меня. А из-за того, что в этот же день родился вождь мировой революции – В.И. Ленин. Мои приятели во дворе всегда подтрунивали надо мной: «Вон, в честь тебя опять флаги развесили!»

Родился и вырос я в центре Москвы, в Гороховском переулке, который потом был переименован в улицу Казакова. Узкая мощёная улица, по которой почти не ходил транспорт.

Наш двор состоял из трех домов. Один большой, который и выходил на улицу, ограждал наш двор. Второй пятиэтажный – справа от него, и третий – слева. Двор был окружён деревянным забором. Дом, который выходил на улицу, был энергетическим институтом. Его тогда возглавляла жена Маленкова.

Двор наш всегда был очень чистым. На спортивной площадке играли в крикет, и в волейбол. Недалеко от неё стояла беседка с клумбами. Туда приходили гулять с малышами нянечки. Вдоль домов стояли сараи. Из наших трех домов только в одном было центральное отопление, остальные обогревались печками-голландками. И в этих сараях хранили уголь или дрова.

В нашем двухэтажном доме находилось всего две квартиры, но все они – коммунальные. Четыре семьи жили на первом этаже, четыре – на втором. У нас на 2 этаже была комната 20 кв. м, из которой папа сделал две, разделив её ширмой пополам. В одной комнате находилась кровать родителей и рабочий стол папы. С другой стороны – обеденный стол и диван, на котором я спал. И голландская печь, которая была недалеко от моего дивана. Коридор, кухня и ванная комната были общие. Всё абсолютно так, как показывают в старом кино. На кухне стояло несколько столов и две плиты. Сложности возникали в ванной, где была одна на всех ванная и один на всех унитаз.

В нашем доме жил разношерстный коллектив – три инженера, водитель, какие-то полукриминальные элементы, железнодорожник, – все мы жили дружно. Никто не ругался и не вредил друг другу.

У многих детей были няни. Это был конец 20-х годов, новая жизнь предлагала людям новые возможности. В столицу приезжали молодые девицы из окрестных сел и районов в поисках лучшей жизни. Они хотели устроиться, найти работу или удачно выйти замуж. Но найти работу было сложно, нужно было где-то жить. И поэтому они часто устраивались помощниками по хозяйству с проживанием. Так и у мамы была девушка по имени Мотя, которая потом стала большим другом нашей семьи. Она помогала маме вести хозяйство и занималась со мной. Но с нами в одной комнате она спать не могла. У нас в квартире был большой коридор, поэтому мы поставили сундук возле нашей двери, на котором и спала Мотя. Я очень любил свою няню, у нас с ней были отличные отношения. Помню, что мы с ней много гуляли. Через несколько лет родители съехали в соседний дом, в пятиэтажный. На первом этаже освободились две маленькие комнаты. Мы туда и переехали. Там была кладовка, в которой и поселилась Мотя. Через несколько лет папа помог Моте получить комнату в соседнем доме. И вскоре она вышла замуж. Мы дружили с ней практически до её смерти. Она уже давно у нас не работала, но регулярно приходила в гости.

Я пошел в школу. К учебе относился ровно, но прохладно. Больше любил гонять мяч во дворе с мальчишками. Ещё играли в прятки. Я всегда знал, кого именно буду искать. В то время я ухаживал за девочкой по имени Светлана…

Вообще, друзей в школе у меня было немного. Я был такой же, как папа – индивидуалист. Были в основном приятели, а не друзья.

Помню, как подрался с мальчиком Колей. Вернее, не подрался, а был им повержен. Он ко мне зачем-то приставал, дразнил, а потом повалил на землю. Отпор я дать не смог. Пришел домой грязный и расстроенный. Рассказал папе, что произошло. Он ответил, что всё это пустяки, всё исправимо. В то время он работал доктором в институте физкультуры. Папа меня отвел на борьбу. Я ходил на тренировки два или три месяца, и мне очень нравилось. И вот однажды

Коля в очередной раз пристал ко мне на улице, я вынужден был показать свои новые умения. За три минуты уложил его на лопатки. Он так удивился, что даже не сопротивлялся – лежал и просто смотрел на меня. И во дворе тут же все узнали, какой Юра стал ловкий и сильный.