Однажды бомба упала прямо в нашем дворе. Почти под окнами. Но, к счастью, не взорвалась. В течение некоторого времени бомбу аккуратно извлекли и увезли куда-то. А потом упала ещё одна. И тоже не взорвалась! Как я потом понял, это была благосклонная диверсия рабочих тех заводов, на которых изготавливались бомбы. А заводы эти стояли в каких-то европейских странах, оккупированных Гитлером. Вы вдумайтесь: люди, подвергаясь ежедневной опасности быть «раскушенными», целенаправленно делали бракованные бомбы, чтобы сохранить жизнь где-то там, в далекой России!

Папа в это время работал в госпитале в Подмосковье и иногда приезжал домой. И однажды сказал, что мне можно пойти вольным слушателем в первый медуниверситет, где его приятель, с которым они вместе когда-то учились, заведовал факультетом. Я, конечно же, согласился. Ходил учиться через день. И, чем дольше погружался в учебу, тем интереснее мне было.

Война тем временем, всё ближе подходила к Москве. Завод решили срочно эвакуировать, поэтому всю молодёжь распустили по домам. И вот однажды меня вызвали в военкомат.

«Чем занимаетесь?» «Слушаю курс в медуниверситете». «А дальше что собираетесь делать? Не хотите пойти учиться в техническое училище?». «Нет, не хочу. У меня склонности к медицине». «Но у нас заявок пока таких нет, вы подумайте насчёт технического училища, в котором готовят специалистов, обсуживающих зенитные установки». Через несколько дней опять звонок из военкомата, пригласили прийти. «Оказывается, в Кирове работала военно-морская медицинская академия, частично эвакуированная из Ленинграда. Там можно закончить курсы фельдшеров. Хотите?» Дома посоветовался с родителями, они говорят – поезжай. Достали мне билет до Кирова – это было очень трудно в то время! Бабушка и мама пришли меня провожать на вокзал.

В это время в эвакуации в Кирове находилась семья младшего брата папы, который был на фронте. И я первое время жил у них. Они меня приняли радушно, позволив спокойно готовиться к экзаменам. Дело в том, что в академии выяснилось, что можно идти не на курсы фельдшеров, а поступить в саму академию и учиться на врача. Конечно, я выбрал второе. Но для этого нужно было сдать экзамены – по химии, русскому языку, физике, биологии. Я честно готовился несколько дней и весьма успешно сдал экзамены. Меня зачислили! Учиться было интересно. Сразу же после начала обучения нас отправили на сборы в палаточный лагерь под Кировом. Там изучали строевую подготовку, устав. Потом вернулись в город и начались занятия по основным предметам. С 3-ого курса перебросили обратно в Ленинград. Вся академия находилась на военном положении. Поэтому студентов отправляли на практику в действующие подразделения. Нас одевали в форму матроса без звания, и числились мы фельдшерами. Делал уколы, вливания, присутствовал на операции, проверял артериальное давление, брал кровь из вены, делал перевязки. Я работал в подвижных прифронтовых госпиталях.

Однажды в нашей части прогремел взрыв. Я в этот момент стоял на смотровой вышке, и тут взрывной волной сбросило вниз. Меня контузило, и я потерял сознание. А когда очнулся, понял, что ничего не слышу. Это была катастрофа! Признаваться в глухоте ни в коем случае нельзя было! Меня же сразу отчислят из академии – какой же ты врач, если совсем глухой? Мне помогали товарищи. Давали списывать лекции, подсказывали, что отвечать. Но мою тайну всё-таки узнали преподаватели. От них ничего не утаишь. Однако они прониклись моей проблемой и не отчислили меня из академии. Во-первых, я учился хорошо. Во-вторых, слух постепенно начал восстанавливаться. Так, что всё прошло сравнительно благополучно.

Но, увы, слух так до конца и не восстановился до сих пор. Я ношу слуховой аппарат. Но даже он не всегда помогает. Например, несколько лет назад ходили с женой на съезд. Сидели на первом ряду. Она мне говорят: «Юра, встань, вызывают на трибуну». А я и не слышу, что меня зовут! Отечественные слуховые аппараты не очень помогают, мощности не хватает.

Между прочим, согласно отечественной медицинской статистике, более 70 % людей, потерявших слух, это лица старше пятидесяти лет.

Причин снижения слуха у пожилых людей существует несколько:

♦ возрастные изменение в анатомии черепа, провоцирующие сужение слухового отверстия;

♦ увеличение толщины барабанной перепонки, из-за чего прежнее восприятие высокочастотных звуков становится невозможным;

♦ воспаление в тканях слухового прохода;

♦ нарушение обмена веществ в улитке уха;

♦ на фоне потери части зубов расстройство функции сустава, который соединяет нижнюю челюсть и висок;

♦ различные травмы головы и ушей;

♦ снижение подвижности слуховых косточек в ухе;

♦ сокращение числа волосковых клеток, помогающих воспринимать импульсы.

Окончательный диагноз может поставить только врач. Помните, что лица после 50-ти находятся в группе риска, а потому должны внимательно относиться к любому дискомфорту в ушах, регулярно проверяться у ЛОРа или сурдолога.

Чтобы восстановить слух у этой категории населения, необходимо подобрать слуховые аппараты для пожилых людей. Слуховые аппараты не назначают тем, у кого наблюдаются сопутствующие заболевания: эпилепсия, судорожный синдром, обострение нервного заболевания.

«Правильный» слуховой аппарат должен подобрать именно врач. Обратите внимание, что в 60 лет применяется одна техника, а в 80 уже совсем другая – и устройство тут необходимо иное.

Очень важно всё-таки не доводить до слухового аппарата. Поэтому хочу поделиться исключительно медицинскими рекомендациями по поводу сохранения слуха.

На самом деле, повредить слух можно и в мирное время. Ведь основная причина появления акустической травмы уха – воздействие громкого звука на барабанную перепонку и другие органы слуха. Однако, обстоятельств и факторов, которые провоцируют получение травмы, существует огромное множество. Вот лишь некоторые из них:

1. выстрел из огнестрельного оружия;

2. взрыв;

3. воздействие громкой музыки (молодёжь ходит в наушниках, в ушах грохочет громкая музыка).

4. громкий крик.

Это далеко не весь перечень причин, способных привести к нарушению функционирования слухового аппарата. Так, вне зависимости от фактора, органы слуха, в первую очередь, подвержены воздействию громкого звука, импульсивность шума которого превышает 160 дБ.