Ласковые пальцы наставницы начали щекотать мои соски, а ееязычок проник мне в рот. Она не замедлила заметить, что ее ласки оказываютнужное действие на все мои чувства и что я близка к тому, чтобы упасть, какспелый плод, к ее ногам.

— Черт меня побери! — пробормотала она, не в силахбольше сдерживаться, испугав меня выражением своих глаз. — Клянусь небом!Какая страсть, какой огонь! Сбрасывайте скорее это проклятое тряпье, девочкимои, к черту все, что скрывает от взора прелести, которые Природа создаласовсем не для того, чтобы их прятать!

И торопливо сбросив с себя прозрачную тунику, запутываясь вмногочисленных складках, она предстала перед нами великолепная как Венера — этавечно выходящая из морской пены богиня, воспетая греками. Невозможнопредставить себе более совершенные формы, более нежное и белокожее тело, болееволнующие изгибы и выразительные округлости. Эвфрозина немедленно последовалаее примеру, но показалась мне не столь соблазнительной и роскошной, как мадамДельбена: кожа ее была не такая атласная и белая, как у наставницы, но затокакие глаза! Какая в них огненная страсть! Я оторопела от такого количествапрелестей, которые столь непринужденно и столь откровенно были мнепредставлены, и когда я также избавилась от оков скромности — и вы, конечно,догадываетесь, что сделала это не без удовольствия, — Дельбена, совершеннопотерявшая голову от высшего на свете опьянения, увлекла меня на свою кровать иосыпала жадными поцелуями.

— Но погодите, — простонала она, едва не теряясознание, — погодите, милые мои, давайте внесем порядок в наши безумства.

С этими словами она широко раздвинула мне бедра и,уткнувшись между ними лицом, исступленно впилась губами в мое влагалище, приэтом она царственно выгнула спину и подставила свои ягодицы — прекраснейшиеягодицы в мире! — в распоряжение нашей юной подруги, которая прильнула кним точно так же, как наставница к моей промежности. Эвфрозина хорошо зналавкусы Дельбены, и сама, растворяясь в непрерывном судорожном оргазме, время отвремени осыпала зад монахини звонкими шлепками, которые оказывали неописуемоедействие на состояние нашей любезной воспитательницы. Вавилонская блудницадрожала, будто сотрясаемая молниями, и жадными глотками поглощала соки, которыеобильно струились из самых недр моего маленького влагалища. Она то и делоотрывалась от своего занятия и, приподняв голову, любовалась тем, как менясотрясают не менее сильные приступы наслаждения.

— О, прекрасное создание! — бормоталалесбиянка. — О, великий Боже, есть ли где-нибудь еще такое страстное дитя!Давай, давай, Эвфрозина, ласкай меня сильнее, моя любовь, я хочу выпить ее всю,без остатка! — Мгновение спустя она добавила: — Ты ведь тоже должнаполучить свою долю, Эвфрозина. Но как мне вознаградить тебя за ту радость, чтоты мне дала? Одну минуту, ангелочки мои, сейчас я буду ласкать вас обеиходновременно.

Она положила нас бок о бок на кровать, и по ее знаку мыруками принялись возбуждать друг друга. Вначале язык Дельбены проник глубоко вовлагалище Эвфрозины, а ее пальцы нежно и часто массировали нам обеим заднийпроход, потом она оторвалась от моей подруги и впилась в мою куночку. Такимобразом, мы с Эвфрозиной, получая три удовольствия одновременно, вместе дошлидо кульминации и разрядились мощно и ликующе, как мушкеты. После короткой паузынеутомимая наставница перевернула нас, и мы предоставили в ее распоряжение своиягодицы; она впивалась поочередно то в задний проход Эвфрозины, то в мой исладострастно причмокивала. При этом она успевала бормотать восторженные словаи покрывать поцелуями наши ягодицы, и в конце концов мы едва не потерялисознание от восторга. Получив удовольствие, Дельбена повалилась рядом с нами изаговорила хриплым прерывающимся голосом:

— Теперь делайте со мной то, что я делала с вами.Ласкайте меня, ласкайте скорее! Я буду лежать в твоих объятиях, Жюльетта, ицеловать тебя, наши губы сольются, наши языки сплетутся. Мы высосем друг другадо самого дна. В мое влагалище ты вставишь вот этот прекрасныйинструмент, — добавила она, подавая мне упругий искусственный мужскойорган, — а ты, Эвфрозина, займись моей попочкой и вставь туда вот эту тонкуютрубочку, ведь сзади у меня очень маленькая дырочка, и ей не нужен такойбольшой аппарат… Но это еще не все, голубка моя, — обратилась она ко мне,целуя меня в губы с необычайной силой, — ты ведь не оставишь без вниманиямой клитор? Именно в нем средоточие женского наслаждения: ласкай, массируй,разотри его в порошок, если хочешь, впивайся в него ногтями и не бойся, я оченьвынослива, черт меня побери! Я изнемогаю и хочу получить все сполна, я хочураствориться в оргазме, хочу стать одним сплошным оргазмом и, если смогу, хочукончить двадцать раз подряд. Приступайте же!

О, Господи, как раскованно и как вдохновенно действовали мыи отплатили ей той бесценной монетой, какую она заслуживала! Не знаю, в силахли человеческое воображение изобрести более страстные способы удовлетворитьженщину, да и вряд ли существует на. свете женщина, которая отдавалась бы этомузанятию с таким неистовством. Наконец, наши усилия увенчались успехом.

— Ангел мой, — так обратилось ко мне этопрелестное создание, — я хотела бы выразить тебе все свое восхищение, но уменя нет слов. Ты настоящая находка, и отныне я предлагаю тебе делить с намиудовольствия, и ты убедишься, что у нас нет в них недостатка, причем самыхпикантных, невзирая на то, что мужская компания, вообще говоря, нам недоступна.Спроси у Эвфрозины, довольна ли она мною?

— Вы любовь и радость моя, и пусть за меня ответят моипоцелуи, — растроганно откликнулась наша юная партнерша, прильнув к грудиДельбены. — Только вам я обязана тем, что познала и самое себя и смыслсвоего существования. Вы воспитали мой ум, вы вытащили его из тьмы, в которуюего повергли детские предрассудки. Только благодаря вам я поняла, что значитжить на свете. Как ты будешь счастлива, Жюльетта, если безоглядно вручишь своюсудьбу в ее руки!

— Да, — заметила мадам Дельбена, — я сгораюот желания поскорее приступить к ее воспитанию. Я уже сказала, что хочуочистить ее душу от всех мерзких религиозных глупостей, которые делают жизньнесчастливой; я хочу вернуть ее Природе и показать ей, что все бредни, которымизабита ее головка и которые сковывают ее желания, достойны только презрения. Атеперь давайте обедать, девочки мои, нам надо восстановить силы после стольобильных излияний.

Изысканные яства, которыми мы, утомленные и по-прежнемуобнаженные, насладились за богато накрытым столом, быстро взбодрили нас, искоро мы были готовы повторить все с самого начала. Мы снова начали ласкатьдруг друга и предаваться самым изощренным излишествам похоти. Мы испробовалитысячу разнообразных поз, непрерывно меняясь местами и ролями: становилисьпоочередно то нежными самцами и покорными самками, то — уже через минуту —властными самцами и, обманывая таким образом Природу, весь божий день мызаставляли нашу снисходительную матерь с улыбкой взирать на все наши страсти —невинные нарушения ее законов.