— Не, у моих бывших от меня детей не может быть, не шути так. Я всегда предохраняюсь.

— Да кто там проверит, чей ребёнок? Скажешь, что твой. Придумаем красивую историю вашей любви, сыграем не очень громкую свадьбу, пригласим правильных репортёров. Но так, без особой демонстрации, чтобы поменьше возникало ненужных вопросов. Ребёнка на тебя перепишем, чтобы всё было по-настоящему…

— Что значит на меня перепишем? Чужого ребёнка? А что потом? Мой депутатский срок закончится, а я ему до совершеннолетия алименты платить буду?

— Не кипишуй. Потом сделаем всё элегантно. Если понадобится, сдашь анализ ДНК, докажем, что ошибочка вышла, что мамаша ребёнка нагуляла. Ты — бедный, несчастный, обманутый. Опять же любимец сердобольных дамочек и не только. Тем более, когда ты сойдёшь с политического олимпа, о тебе всё равно быстро забудут и никому не будет дела, что там с твоим фиктивным ребёнком.

— Так, ну ладно. Какой план? Вы предлагаете мне сейчас взять свою телефонную книжку, обзвонить всех бывших и спросить, кто из них мать-одиночка?

— Обижаешь. Мы уже составили список претенденток. Надеюсь, никого не забыли. Папка с фото и полным досье у тебя на почте. Ваши совместные фоточки ребята по соцсетям собрали. Осталось легенду придумать, но тут без тебя никак, иначе фантазия может оказаться слишком далёкой от реальности. Честно говоря, я ещё не просматривал, что там приготовили, тебя ждал. Приедешь домой — сразу садись и начинай выбирать. Отберёшь пару-тройку, потом вместе определимся, кто лучше подходит. Через три дня — свадьба. Надо твоей невесте ещё платье по размеру подогнать и фотоматериал о ваших прошлых отношениях отснять. Да и вообще, вам обоим не помешает морально подготовиться и о многом договориться.

— Боже, звучит как сценарий дешёвой мыльной оперы… Неужели я подписался в этом участвовать? Ну, батя, удружил…

Дурдом! Искать себе жену, пусть и фиктивную, в такой спешке — несерьёзно. А если она меня потом как-то подставит? Да я ведь женщин по внешним данным всегда выбирал, интеллекта у большинства из них — пшик. Она ещё облажается на раз и всё дело завалит.

— Ты потом отцу ещё спасибо скажешь! Неужели не понимаешь, какие возможности открывает депутатский мандат?

— Ладно, я просто ворчу. Не нравится мне идея брать в жёны кого-то из бывших, ещё и с чужим ребёнком. Может, лучше найти кого-то свежего и надёжного? И главное — с мозгами. Дуры хороши в постели, а на выборах они могут только всё испортить.

Да и не вдохновляет меня отработанный материал. Раз уж подписался на эту авантюру, то хоть какие-то положительные эмоции в довесок хотелось бы получить…

— Но ребёнок-то всё равно будет чужим. Этот вариант мы тоже попробуем. Я уже подготовил тебе список девушек, которые могут тебя потенциально заинтересовать. Сам понимаешь, найти в сжатые сроки нормальную женщину без явных изъянов в биографии, одинокую, ещё и с маленьким ребёнком — не так-то просто. Вдобавок наследник не должен смотреться рядом с тобой как инородное тело — надо подыскать хоть с минимальным сходством, иначе могут возникнуть подозрения.

— Хорошо, я посмотрю твою папку. И новеньких тоже изучу. Не боись, кого-то выберем, раз надо. Благо, выбор у меня большой, — усмехаюсь и подмигиваю.

Я всегда был ловеласом, нравился женщинам и с радостью отвечал им взаимностью. Кто бы мог подумать, что мои похождения и грехи молодости могут пригодиться в таком серьёзном деле?

— Боря, притормози-ка тут, — Миша обращается к водителю. — Заедем в кондитерскую. У Машки скоро день рождения — надо заказать торт и пирожные. Тут, кстати, самые вкусные торты и сладости в городе. Римма, хозяйка, говорит, что раздобыла где-то гениального кондитера и за два года раскрутилась от крохотной пекарни до популярного кафе с кучей постоянных клиентов.

Машина останавливается, Штейнберг выбирается и зовёт меня с собой.

— Идём, по чашечке кофе выпьем. И пирожное фирменное попробуешь. Сладкое помогает мозгам лучше соображать, нам с тобой это сейчас пригодится.

Нехотя выбираюсь из салона. Что за ерунда? Какие-то пирожные… Разве у нас есть на них время? Лучше бы я остался в машине и вздремнул.

Заходим в кафе с вычурной пёстрой витриной и странным для такого заведения названием «Фараон». Устраиваемся за столиком, Миша делает заказ на двоих.

— Так вот, ребёнок, конечно, в идеале нужен маленький. Потому что чем старше, тем больше риск. Журналисты — такие пройдохи! Поймают где-нибудь в детском саду и выудят что-то, что им знать не следует. Пятилетний ребёнок уже очень хорошо всё помнит и ещё лучше разбалтывает родительские секреты. Двухлетка — в самый раз: проблем с подгузниками, режущимися зубами и ночными криками уже нет, можно принарядить и спокойно показывать папарацци, не опасаясь быть раскрытым. Помладше — тоже вариант неплохой, но геморройнее.

К нам подходит невысокая полная женщина. В моём представлении именно так должна выглядеть владелица кондитерской — сразу видно, что она не только печёт сладости, но и активно их употребляет.

— Михаил Ефимович, рада видеть тебя, дорогой.

— Риммочка, мне надо Машенькиным гостям тортик и пирожных разных, как обычно, самых вкусных.

— Сделаем, не волнуйся. На сколько гостей? Сам выберешь или мне по своему усмотрению?

Миша отвлекается надиктовать требования к заказу, а я расслабляюсь и спокойно пью свой кофе.

Из-за стойки выбегает маленькая девочка и заливисто смеётся, оглядываясь назад. Миша отрывается от беседы, подмигивает мне и говорит:

— О, смотри, какой лисёнок.

Потом наклоняется поближе и так, чтобы никто не услышал, шепчет:

— Всем известна твоя маниакальная страсть к рыжим. Если её мамаша такая же златовласка, то могла бы стать идеальной кандидатурой. Тут даже сходства с тобой не надо, никто и не подумает усомниться. Слава о твоих похождениях и специфическом вкусе шагает далеко впереди тебя.

И правда, малышка — огненно-рыжая. Если учесть мою слабость к рыжухам, то наш общий ребёнок мог бы выглядеть именно так.

Вслед за девочкой выбегает молоденькая девушка. Хозяйка строгим голосом произносит:

— Вера, что происходит? Иришка, ты разве не знаешь, что нельзя выходить в зал?

— Извините, Римма Марковна, не доглядела. Я уже её забираю.

В этот момент девочка хитро улыбается и дёргает скатерть на нашем столике. Недопитый кофе Штейнберга разливается, чашка и блюдце с характерным звуком бьющейся посуды падают на пол. Красивое кремовое пирожное оказывается там же.

Девочка снова смеётся. Невоспитанная хулиганка! Хозяйка бледнеет и начинает причитать:

— Простите, пожалуйста, мы сейчас всё уберём и заменим.

Усталость после перелёта даёт о себе знать. Раздражают громкие звуки, и нервирует понимание, что не смогу сейчас, приехав домой, просто принять душ и завалиться спать. Потому что труба зовёт, и нужно выбирать себе жену. Сумасшедший дом! Успокаивает только то, что вряд ли список кандидаток слишком длинный с учётом специфических требований.