удивлением рассматривала расцарапаные, кровоточащие ладони. Ума не приложу как так получилось. Об пластину? Но на вид она совершенно гладкая.

— Что будем делать? — проговорила, и запищала от неприятных ощущений — в царапины попал песок и теперь они несчадно зудели. Промыть бы, да обработать.

— Надо идти, — протянул друг, задумчиво осматривая меня. — На месте сидеть никакого смысла нет. — Только вот сделаем кое-что.

Он быстро подошел ко мне, пока я не успела опомниться, снял верхнюю рубашку.

— Орлов, я не посмотрю на твое холеное лицо, — проговорила, при этом продолжая спокойно наблюдать за творившимся безобразием, — и разобью нос.

— Хотела бы разбить — давно б разбила.

Спокойно проговорил он, не прекращая мастерить на моей голове что-то вроде арафатки. Через несколько секунд полы рубашки надежно укрывали мою голову и плечи.

— Ум, спасибо.

— Теперь, думаю, т в путь можно.

Я с иронией наблюдала, как друг снимает верхнюю футболку, а под ней находится майка с анимационным Патриком из Спанч Боба.

— Орлов, ты меня поражаешь! — присвистнула ему в спину. — Ты такой мужественный, такой сЕксуальный в этой маячке.

— Иди в лес, Катька. Что утром под руку попалось, то и надел. Я знаешь ли был не в состоянии выбирать.

— Хочу в лес, — простонала я действительно изнывая от жары.

И мы двинулись в путь.

*** *** ***

Идем всего ничего, а ноги еле передвигаются. Да еще и эта чертова пластина тяжелая. И зачем Серега мне ее отдал? Нес бы сам. Вот во истину золото в пустыне не имеет никакой ценности, а вот вода… Глоточек бы.

Сделав несколько шагов, плюхнулась на пятую точку, песок обжигал, но идти я уже не могла. Царапины на ладонях воспалились и начали вновь кровоточить. Не знаю зачем, но я, предварительно зажав пластину подмышкой, приложила их к раскаленному песку, чуть-чуть бы облегчить зуд. И на самом деле стало легче. Я даже закрыла глаза, наслаждаясь ощущением.

— Катя, надо идти.

— Куда? — устало протянула. — Здесь только чертов песок и далекий горизонт, где тоже чертов песок.

Послышались шаги, по моему лицу пробежала тень, я поняла, что друг присел рядом со мной, сразу принялся поправлять мою самодельную арафатку. Хотела съязвить, но промолчала.

Неожиданно что-то задело мне кожу, и я в ужасе отшатнулась, быстро осматривая ладони. Неужели скорпионы, но новых повреждений на руках нет, и то хорошо.

Сергей тоже вскочил и теперь смотрел на мой трясущий палец, которым я пыталась ему указать на шевелящийся песок в месте, где только что держала ладони, там еще были видны небольшие коричневые точки от крови.

Серега нагнулся ниже пытаясь рассмотреть, что там.

— Отойди, — выдавила из себя.

Что дальше проихошло, не поддавалось никаким рациональным размышлениям. Неуверенно извиваясь спиралью из земли показался желтый росток. Он за считанные секунды выбросил пару округлых листочков, а затем и зацвел.

— Кать, смотри. Смотри, — прошептал Серега, присаживаясь на колени рядом с этим чудом.

Я же не могла выдавить из себя ни слова, ведь небольшие цветочки превратились в такие же маленькие красные ягодки.

— О! Спасибо! — Серега быстрее меня взял себя в руки и одним движением забросил в рот пару спелых ягод.

— Вкусно.

— Ты что? — ужаснулась. — А если они ядовиты? Плюнь гадость

. — Моя бабушка говорила, если гриб вкусно пахнет — он съедобен! — довольно завил друг и забросил в рот еще несколько мелких ягод.

— Ты просто… генерал логики! — съязвила я, и у меня в голове плотно поселись такая мысль, что если меня не доконает эта пустыня, с этим вполне успешно справится мой друг.

Серега довольно зажмурился, наглядно демонстрируя, что я зря сверлю его взглядом.

— Учти, если я здесь окочурюсь, виноват будешь ты, — я взяла оставшиеся две ягодки и, словно это лучшая из сладостей, прокатала их на языке раздавливая, наслаждаясь легкой горчинкой.

— Даже сил как будто прибавилось, — наконец, выдала.

— Кать, — Сергей опять замер, внимательно всматриваясь в песок.

У меня замерло сердце, ведь в тех местах, где остались отпечатки моих ладоней с небольшими темными каплями, так же начали подниматься росточки, но теперь уже другие: черные небольшими острыми шипами.

— Уходим, — быстро поднялась, схватив друга за ладонь и потянула за собой.

Вновь перехватила золотую ерунду понадежней. Она меня начала раздражать. Ношусь с ней как дурень со ступой, а чем она мне может помочь.

Мы тем временем все отдалялись от напугавших меня растений.

— Катя! Куда ты летишь?

Мы немного притормозили.

— Здесь твориться какая-то чертовщина. Это все ненормально с самого начала. Вот где мы?

— Ты же археолог, Катя. И должна верить в мистику и сверхъестественное.

— Я что похожа на дуру? — продолжала ворчать. Откровенно говоря, у меня довольно дурной характер, особенно, если меня что-то раздражает. А здесь меня раздражает — все! Я продолжала тянуть Серегу за собой, правда чуть снизив скорость.

— Почему где стоял я не выросли растения?

Серега что-то бормотал себе под нос. Я не хотела слушать. Просто не хотела ничего говорить.

— Постой, — Орлов остановился, выдрал пластину у меня из рук — я уперлась и не отдавала — но он все-таки забрал и, приложив усилия, расцарапал себе палец. Во мне кипело негодование, и я почти не следила за его действиями.

Зачем он настойчиво тычет пальцем в песок и всматривается туда.

— Эх, — через несколько минут протянул он, отрывая взгляд от дырочки, что так настойчиво проделывал в песке.

— Не то.

— Что? — наконец меня немного отпустило и получилось сосредоточиться на действиях друга.

— Ты только не психуй!

— Пф…, - горно отвернулась от него.

— Ростки выросли только в том месте, куда упала твоя кровь.

— Пф…, - я зашагала прочь.

— Кать! — протянул он.

— Пошли.

— Ну, Ка-а-ать, давай проведен эксперимент.

— Отстань!

Спустя тридцать минут мы, я с ужасом, а Серега с восторгом, смотрели как из-под небольшой капли моей крови, которую я уронила на песок, пробивается новое растение.

1Рене́ Дека́рт (фр. René Descartes [ʁəˈne deˈkaʁt], лат. Renatus Cartesius — Картезий; 31 марта 1596, Лаэ (провинция Турень), ныне Декарт (департамент Эндр и Луара) — 11 февраля 1650, Стокгольм) — французский философ, математик, механик, физик и физиолог, создатель аналитической геометрии и современной алгебраической символики, автор метода радикального сомнения в философии, механицизма в физике, предтеча рефлексологии.

Глава 3

Мы шли уже долгое время. Сергей то и дело бросал на меня загадочные взгляды, я старательно игнорировала и его, и его «загадочные» взгляды. Ага, дай ему волю, он меня на опыты пустит.