Бац! Бац! — кладу в лобовик, но если водитель сильно пригнулся, то толку чуть.

Шоня, распахнув дверь, судорожно пытается запихнуть в машину глупо улыбающуюся Лолю. Плохое решение — девушка бессознательно сопротивляется, не понимая, что происходит, времени не хватит, да и не спасёт жестяной кузов от такого удара.

Хлобысь! Хлобысь! — у дробовика два ствола и рычажная перезарядка. Массивная штуковина. Отдача, надо полагать, лютая. При каждом таком дуплете у Тохи задирает стволы, и всё ещё слишком далеко для картечи. Результативно она сможет выстрелить один раз, в упор, но это уже ничего не изменит.

Кери, выпучив глаза, бежит вдаль по улице. Плохое решение — надо уходить с траектории, прижиматься к стене, прыгать за угол. По прямой не убежишь.

Бац, бац! — затвор становится на задержку, я сбрасываю на землю пустой магазин, тянусь за последним, неполным, в нём пять патронов, и больше нет. Тянусь и понимаю — не успеть. Машина слишком близко. Понимаю, что уже мёртв, но она отклоняется от траектории и с оглушительным бабахом влетает точно в опору эстакады. Бетонная колонна выдерживает удар без последствий, чего не скажешь об автомобиле, успевшем набрать изрядную скорость.

Капот сминается до лобового стекла, которое летит вперёд пылью, я успеваю увидеть, как мотнулись вперёд и врезались в панель головы сидящих впереди людей, понимаю, что на такой скорости не спасли бы и подушки, которых тут нет, и в этот момент отлетевшая назад на полкорпуса машина вспыхивает режуще-ярким огнём какого-то прямо магниевого пламени. Горит оно недолго, но так интенсивно, что никому и в голову не приходит приблизиться.

Хлобысь! Хлобысь! — запоздало, на нервах, стреляет Тоха, но ни машине, ни людям в ней хуже уже не сделаешь.

Пламя воет с электрическим треском и резким свистом выходящего откуда-то газа.

— Все назад! — кричу я, опасаясь, что батарея взорвётся, но она прогорает без дополнительных спецэффектов, не считая жара, от которого течёт металл крыши.

Огонь угасает, занимаются чадным дымом покрышки, пахнет горелым мясом, резиной и химией. Мы уезжаем, не дожидаясь, пока она догорит. Бедные дети, будет им от чего просыпаться ночью в кошмарах.

* * *

Новая берлога Дмитрия — самый центровой центр города. Если открыть окно, можно помахать ручкой Калидии — башня Креона загораживает нам восход. Но только она, всё остальное ниже. В том числе Средка, на которую можно было бы спрыгнуть с парашютом, будь у нас парашют.

— Ты купил башню? — поразился я.

— Цены на недвижимость сильно упали, — пожимает плечами Дмитрий. — Кроме того, у меня больше денег, чем товаров в этом городе. Мой тайный счёт так и не нашли.

— Не слишком нагло?

— Наоборот, — отвечает он. — Заявка на то, что мы не прячемся, а значит, не боимся.

— А что это вообще такое? — интересуется балдеющая от роскошных интерьеров Шоня.

— Бывшая родовая башня Дома, — поясняет Дмитрий, беззастенчиво рассматривая казначейшу корпы.

Шоня носит открытое и обтягивающее, и грудь у неё прямо загляденье. Хорошо, что Алиана не видит, как Димка глазеет в декольте. Мне это не нравится, но он большой мальчик, и, в конце концов, не смотреть на такое сложно.

— А куда делся Дом? — спрашивает Шоня.

— Вымер. То ли восстание киберов, то ли Креон, то ли Калидия расстаралась. Башня перешла муниципалитету, тот выставил её на продажу, но никто не хотел брать. Они были счастливы сплавить этакое сокровище, учитывая, во что обходится бюджету её содержание. Тут на одних арендниках разориться можно!

— Я фигею, — признаётся Шоня. — У меня есть слуги! Скажи мне кто раньше, неделю бы смеялась.

— Обращайтесь, мадемуазель, — галантно отвечает Дмитрий, и как бы даже тянется её приобнять, но натыкается на мой взгляд и делает вид, что так, рукой махнул.

Шонька, конечно, хороша, но Алиана красивее. Нет, не красивее, их сложно сравнивать, — аристократичнее, пожалуй. Спокойнее, умнее, сильнее, достойнее. Удивительно повзрослела и выросла над собой та детдомовская девчонка, я в ней не ошибся. Шонька — очень секси, но совсем другой класс. Если Димка будет к ней клеиться, надаю ему по жопе. По-отцовски. Ибо нефиг. Ему ещё внука мне растить.

Вместе с башней нам досталось два десятка — или около того, я не считал — арендной прислуги. Понятия не имею, что они делали всё то время, пока башня пустовала. Может быть, хранились в шкафу штабелем. Но теперь у каждого есть личный слуга. Не знаю, как это правильно называется, когда за тобой ходит человек, пытающийся всё делать за тебя. Я серьёзно — доставшаяся мне мадама даже в сортир за мной сначала лезла. Наверное, чтобы жопу вытереть. Когда я в первый раз наткнулся на неё, выходя из душа — чуть не заорал от неожиданности. Свежее бельё на постель — вполне достаточный для меня набор услуг. А вот Нагма её эксплуатирует беззастенчиво — Синна (так зовут нашу служанку) убирает за ней разбросанное, застилает кровать, приносит любой предмет, находящийся за пределами вытянутой руки, а также трёт спинку и моет голову в ванной, после чего стоит с полотенцем в руках, покорно ожидая, пока девица благоволит валяться в пене.

— Ты не чувствуешь себя рабовладелицей? — спрашиваю я Нагму.

— Не-а! — беззаботно отмахивается та. — Синна же для этого предназначена. Мне кажется, она на тебя обижается, что ты ей не пользуешься. А я пользуюсь, и она довольна!

Я не возражаю, потому что, в самом деле, пусть ребёнок и такой жизни попробует. Что-то мне подсказывает, что разбаловаться она не успеет. Вряд ли вся эта роскошь надолго.

Моя корпа пока делает вид, что остаётся таковой, но это уже не так. И я это понимаю, и они это понимают. Нас держал вместе крайм, каков бы он ни был. Мы были против всех, и это сплачивало. Теперь мы праздные прожигатели жизни в башне, а значит, достигли, по мнению ребят и девчонок, более чем всего. Эта особенная пустота — когда ты бежал-бежал и добежал, всё закончилось, потолок достигнут, стремиться некуда, — накрывает их прямо на глазах.

Первые несколько дней они наслаждались изо всех сил, наотрыв, наоттяг, сами себе не веря. Башня куплена официально, прятаться не надо, работают линии вип-доставки. Всё, чего хочется, — достаточно руку протянуть. Диму каждый переспросил по три раза и получил ответ: «Развлекайтесь, ребятишки! Денег больше, чем вы сможете потратить». Собственно, на этом моменте я и кончился как прем. Стал не нужен, потому что всё и так есть.

Шоня и Колбочка нахватали нарядов, покрасовались друг перед другом и поняли, что больше показать некому.

Кери получил какой-то сверхноутбук, ящик наилучших инструментов, но чинить тут нечего, а встроенные компьютеры покрывают даже задачи требовательного Дмитрия.

Зоник оттрахал всех служанок, имеющих секс-прошивку, но увлечённая тряпочками Дженадин забыла его ревновать, а без этого скучно.