— Я могу уже фары обратно включить? — вступает раздражённый женский. — Темно как в выхлопной трубе!

— Жги, Аннушка! — отвечает первый.

В световой коридор загоревшихся фар выходит мой бывший командир во всей красе военно-полевого прикида, как и не было этих двух лет. В контрастном свете не понять, но как будто ничуть не изменился.

— Хренассе, — комментирует он, увидев меня. — Знаешь, после того, как нашёл тебя старичком в Замке, думал, удивить меня больше нечем. Это точно ты, а не очередной самозародившийся в Великом Фрактале потомок?

— Точно я.

— Иди, обнимемся, друже. Да убери ты пистолет, я аккуратно!

Мы обнимаемся, что, учитывая разницу в росте, выходит забавно и неловко.

— Куда ты дел Нагму, пацан? И что вы тут такого учинили, что два лучших корректора Мультиверсума не могли к вам пробиться?

— Иди в жопу, Калеб, — лениво откликается женский голос из кабины пикапа. — Я не корректор. Я курьер.

Вот откуда мне знаком мужской голос, говоривший первым.

— Папа… как тебя там? — удивлённо говорит, вставая из-за камней, Нагма.

— Я не «как меня там»! Я твой отец Калеб!

— Калеб, рыжий хер! — вопит возмущённо Аннушка. — Так она реально твоя дочь? Ты же корректор, мудила! Нам же…

— Замолчи, так вышло! Я не виноват! Просто недоглядел…

— Заткнитесь все! — ору я. — Устроили, глядь, базар!

— И то верно! — соглашается Слон. — Давайте в мою машину, в пикапе всего два места.

— Я могу взять свою дочь на колени! — протестует Калеб.

— Иди в жопу, Калеб! — с видимым удовольствием повторяет за Аннушкой Нагма. — У меня уже есть папа! Самый лучший на свете!

___

Конец