пальцем. — Мне из больницы звонили. У него мозги в труху. Понимаешь, начальник?! Он всё! Умалишённый!

— Ну, пастух тут при чём?! — крикнул Потап в ответ. — Мотоцикл не налетал ни на какое препятствие, никто не стрелял в твоего Мишку. Там, вообще, ничего не было! Причём здесь Диман?! Думаешь, он за Зорьку свою мстит?!

— Он тогда даже денег за неё не взял.

— А накой ему твои деньги? В твоём же ларьке тратить? И ты бы лучше не деньги ему совал, а собственным сыном занимался. Шестнадцать лет пацану. И что ты ему подарил на день рождения? Мотоцикл? И после этого тебе кто-то виноват? Ты о чём думал? Права у него были?

Лысый молчал, сверля участкового гневным взглядом.

— Мозги включи, — добавил Потап. — Тогда он мог не в мягкий бок коровы въехать, а на полном ходу напороться на рог. Он же у тебя гонял, как сумасшедший, у меня стопка заяв на твоего отпрыска. Ты чего ждал? Этого?

Денис обеими руками начал тереть свою лысину, стараясь совладать с собой.

— Успокойся, — выждал паузу Потап, пока его неспокойный собеседник начнёт приходить в себя. — Дождёмся экспертиз. Дело я открою. Но всё говорит о несчастном случает. Просто твой…

— Какие экспертизы? — резко опустил Денис руки. — Говорю же, главврач позвонил мне. Дурачок он теперь.

Махнув обеими руками на участкового, он развернулся и пошёл к «Лэнд Роверу». Только дверца за ним хлопнула, как машина резко сорвалась с места. Потап проводил внедорожник взглядом.

— А теперь пострадавший где? — повернулся он к мужикам. — То есть этот… Димка?

— Да, здесь он, — помахал рукой один из мужчин уведших его в сторону.

Пастух сидел на траве под кустом и нервно пускал клубы табачного дыма. Потап подошёл к нему и присел рядом на корточки.

— Ты как? — спросил он с сочувствием.

— А как я могу быть? — не своим голосом ответил Димка. — Нормально я. Зорьку свою вспомнил. Вот где разумная животина была. Больше пользы от неё, чем от нашего участкового.

— Я тебе сразу сказал заявление писать. Что я мог без него? Корова не гражданин страны, и её права я защищать не могу. Даже право на жизнь. А вот ты, как владелец, которому был нанесён большой ущерб, должен был правильно оформить это, а не бычить глаза и не орать, что прихлопнешь этого шпингалета.

Пастух бросил на него обиженный взгляд и снова отвернулся.

— А теперь серьёзно, — сказал Потап. — Где ты был сегодня с часа дня до двух.

Димка округлил глаза, выронив окурок.

— Потап, ты чё? Поверил этому уголовнику? Думаешь, я мог его дебила подкараулить?

— Нет! Но теперь он может тебя подкараулить. Учти, я тебе программу защиты свидетелей обеспечивать не буду. У меня своих дел хватает. А вот тебе надо доказать собственную невиновность. И именно перед этим уголовником. А мне тут трупа на участке не надо. Говори, где был?

— Да, как же это?..

Опрос незадачливого «свидетеля» ничего конкретного не принёс. Половина деревни видела его в указанное время, пасущим стадо, на другой стороне деревни, где были обширные поля, в отличии от лога, одним своим концом, упиравшимся в лес.

Потап ничего иного и не предполагал. Пришедшие заключения экспертизы, тоже не показали ничего интересного. Полностью исправный мотоцикл, ни одного механического повреждения тела мотоциклиста. След на земле, где мотоцикл потерял управление, был на совершенно ровном участке. Ни камня, ни преграды, ржавого гвоздя не было. Просто Мишка упал и потерял рассудок. Вот только как именно такое могло произойти, экспертиза тоже ничего внятного ответить не смогла.

Вечером Потап закрыл свой опорный пункт на ключ и отправился домой пешком. Жил он всего через пару дворов, потому и не ездил до него на машине. Зачем служебное авто гонять?

Но только он вышел за калитку, как услышал скрипучий голос за спиной.

— Потап, а Мишка живой?

Потап невольно вздрогнул, не ожидая, что кто-то будет сидеть на скамейке у ограды. Обернувшись, он увидел приземистого мужичка в годах, положившего обе руки на трость, а во рту державшего папиросу.

— Матвей, — облегчённо выдохнул Потап. — Как ты меня напугал. Тебе чего дома не сидится?

Он подошёл и присел рядом.

— Да, какой тут дома сидеть? Новостей в деревне раз-два и обчёлся. А сегодня прям всё село гудит. То Мишка убился, а потом батька евоный Димку убить хотел.

— Да, не убился никто, — вздохнул Потап. — Мишка живой, только головой приложился крепко. Крыша, в общем, у него поехала. Только почему-то шлем целый, а голова повредилась. Мистика прям какая-то. А Денис только кулаками помахал перед мордой Димкиной. Растащить успели вовремя. Я вот боюсь, как бы он ему дом ночью не поджёг. Этот может.

— А правда, что Денис сидевший? — хитро прищурился Матвей.

— Вот потому я и боюсь. Да. Сидевший. В девяностые он в ОПГ одну входил. Чего только ему не шили — организацию похищения, убийства двух и более лиц… Доказать не смогли. Но и до этого он сидел за грабёж. Вот только в нулевые остепенился.

— М-да… Дела… — протянул Матвей и затянулся своей вонючей папиросой. — А сам как думаешь? Что с Мишкой случилось?

— Несчастный случай, — пожал Потап плечами. — Правда, чтобы это доказать нужна экспертиза. А эксперты сами руками разводят. Мишке даже точный диагноз поставить не в состоянии. Мозги у него вскипели и всё. Дёрнул его чёрт в Чёртов лог поехать.

— А, может и чёрт, — многозначительно произнёс Матвей.

— Что? — устало вздохнул Потап. — Веришь в чёртово пристанище в этому логу? Ладно, дети. Этим много не надо.

— Я, Потапушка, седьмой десяток уже размениваю, — с некоторой укоризной произнёс Матвей. — И все здесь, в этой деревне. Не мотала меня нелёгкая по стране нашей необъятной. С младых ногтей тута вот живу. И сколько себя помню, никогда не было такого, чтобы черти в деревне скакали. Хотя, нет… погоди…

Матвей сделал задумчивое выражение, уперевшись глазами в землю. Потап замер, ожидая, продолжения. Матвей никогда не слыл выдумщиком, потому интересно было, что он скажет.

— Помню, как прежний участковый наш, — наконец, вспомнил он. — Напился до чёртиков.

— Тьфу ты… — Потап отвернулся от него.

— Тогда да. Повеселили они его, а потом и всю деревню, как в этой же самой избе дырки от пуль считали. Всё табельное в потолок отправил, а потом ещё и самим пистолет в них кидался, — уже смеясь продолжал Матвей.

— Вот ты меня порицаешь, что не серьёзно к тебе отношусь, а сам такие шутки выдаёшь, — обиженным тоном сказал Потап.

— Ладно, не серчай, — в последний раз хихикнул Матвей. — А