звучащий из громкоговорителя монотонный голос гида. "Какие беспечные… — пронеслось в голове. — Ни о чём не думают, никуда не торопятся". Я вдруг остро почувствовал, что вырван из этой размеренно текущей жизни. Невольно поймал себя на мысли, что не понимаю, как очутился у Фонтанки и с какой целью вышел из дома? Что же это со мной происходит?

Я шёл от Ломоносовского моста в сторону Аничкова. Людей было на удивление мало, поэтому сразу бросился в глаза одинокий силуэт девушки, прислонившейся спиной к тумбе. Длинное, почти до щиколоток, цветастое воздушное платье и распущенные чёрные вьющиеся волосы никак не сочетались со стоящим рядом у решётки Скейтбордом. Девушка поймала мой удивлённый взгляд и едва заметно улыбнулась. Я вдруг почувствовал непреодолимое желание заговорить с ней.

— Как Вы катаетесь на Скейтборде по гранитным набережным? Здесь же все плиты кривые?

— А я рядом, — усмехнулась она и жестом показала на разметку велодорожки на проезжей части дороги.

— Не страшно? Ведь здесь столько машин.

— Не, я не попаду под колёса автомобиля.

— Откуда такая уверенность?

— Я экстрасенс, и предвижу будущее.

— Что, серьёзно?! Тогда помогите разобраться, что со мной происходит?

— Подойдите ближе.

Я приблизился к ней. Девушка пристально посмотрела в глаза и медленно произнесла.

— Вы писатель…

— Да… Как Вы догадались? — удивился я.

Девушка, не отрывая взгляда, продолжала.

— Они ждут эту книгу…, и только Вы сможете её написать…

— Кто ждёт? Что написать?

— Люди… Какое-то учение, научный трактат…

— Позвольте… Какой трактат? Я же не научный работник?

— Не знаю…

Девушка отвела взгляд и после небольшой паузы добавила:

— Я не вижу Ваше будущее, но чувствую сильную энергетику. Можно Вас взять за руку?

Слегка замявшись, я протянул ей свою ладонь. Девушка обхватила моё запястье… Тело её вдруг вздрогнуло, глаза расширились, лицо исказилось от страха. Испуганно отдёрнув руку, она залепетала:

— Простите…, простите…, — я не знала, что Вы… Вы…

— Что я?! — оторопел я от её реакции.

Девушка бросила на дорогу Скейтборд, запрыгнула на него и помчалась от меня прочь.

Я растерянно смотрел ей вслед, не понимая, что произошло? Что страшного она могла увидеть? Стал анализировать всё сказанное ею. Фраза «Вы писатель», подтверждает, что она экстрасенс. «Они ждут эту книгу…, и только Вы сможете её написать…». Написать книгу? Так вот что мучит меня с самого утра. От этой догадки я почувствовал некое воодушевление. Далее она говорила об учении, научном трактате… Чушь какая-то. Вопросов стало больше, чем ответов.

Я продолжил движение по набережной Фонтанке. Дошёл до Аничкова моста, свернул на Невский проспект и уверенно зашагал в сторону Канала Грибоедова. В отличие от набережной, на Невском было много людей. Избегая столкновения с движущимся человеческим потоком, я резко притормаживал перед неожиданно остановившимися посреди тротуара зеваками или уворачиваться от несущихся на меня, увлечённо разглядывающих витрины магазинов прохожих. В такие часы движение по Невскому проспекту напоминало мне рафтинг. Минут через пятнадцать я всё-таки добрался до канала Грибоедова.

Это место, как всегда, было переполнено народом. Справа и слева вдоль тротуара располагались лотки со всевозможными ручными поделками, сувенирами, хот-догами, мороженым и холодными напитками. Между лотков, как на базаре, табунами ходили туристы, желающие всё увидеть, всё потрогать, всё попробовать и что-нибудь увезти с собой из Питера.

Я на полном ходу врезался в толпу, хотя и не понимал, а что, собственно, мне здесь нужно? Чуть дальше, ближе к храму «Спаса на Крови» располагались ряды уличных художников. Кто-то продавал свои абстрактные или авангардистские картины, нарисованные аэрозолями, кто-то рисовал дружеские шаржи с натуры.

Шарахаясь от первых, как от дезинсекторов, я задержался у художника-портретиста, который рисовал картины на заказ. Он как раз закончил чёрно-белый эскиз молодой женщины. Рисунок получился весьма реалистичным. Довольная заказчица расплатилась с художником. Он профессионально упаковал портрет, протянул свёрток женщине и вдруг заметил меня и застыл. Я на всякий случай оглянулся, не понимая, кто или что его могло так удивить? Художник не сводил с меня глаз.

— Здравствуйте, — поздоровался я с ним, чтобы прервать неудобную паузу.

— Вы?!

— Мы знакомы? — удивлённо спросил я.

— Секундочку — произнёс художник.

Он вытащил из огромной сумки свёрток, развернул и показал мне картину. На этот раз я потерял дар речи. Это был мой портрет со светящимся над головой шаром. В руках была большая книга, которую я протягивал кому-то за пределы картины. На книге красовалось название «Трактат о с … е». Второе слово закрывала моя рука. Видны были только первая и последняя буквы «с» и «е».

— Что это Вы изобразили на картине? — с надеждой спросил я.

— Не знаю… Я проснулся среди ночи, и меня потянуло к мольберту. Рука сама летала над холстом, хотя я и не понимал, что рисую… Только сейчас я понял, что это был Ваш портрет. Может, Вы мне объясните, что всё это значит?

— Хм… Портрет действительно мой… Кое-что из того, что вы нарисовали, уже случилось, кое-что — предстоит в будущем. Девушка-экстрасенс была права. Пока же я сам мало что понимаю…

— Может, этот портрет поможет Вам решить загадку? — улыбнулся художник.

— Дело в том, — замялся я, — что не захватил с собой наличных денег…

— Ладно, подарю её Вам, мне эта картина всё равно не нужна.

Художник тщательно упаковал холст и протянул мне длинный свёрток.

— Спасибо! Не подскажете, что там на книге написано? «Трактат о …» чём?

Художник виновато развёл руками.

— Я нарисовал всё, что «увидел».

— Да…, загадка. Ещё раз Вам огромное спасибо. До свидания.

Картина, возникшая столь таинственным образом, ещё больше убедила меня в том, что я должен написать трактат. Вот только о чём? Зацепка из двух букв уже была. Почему-то