Бежать, бежать, пока они заняты друг другом! Сила вошла в тело острым, до этого недоступным счастьем. Оставив позади скрестивших оружие, я растворилась в тенях знакомых подворотен. Исчезла, ускользнула. Но гадкий пронзительный скрежет сияющих лезвий несся мне вслед.

Домой, домой, домой…

Сидя на корточках за запертой дверью, я судорожно вслушивалась в окружающую тишину. Неприятно осознавать, что тонкая фанера и хлипкий замок этих не остановят. Едва не подвывая от охватившего чувства безнадежности, я попыталась вспомнить, каким образом попала в квартиру. Искренне надеюсь, что не навела особой паники и никто не получил сердечный приступ при виде меня.

Ничего не понимаю-у! И не у кого спросить, что хотят от меня эти типы. Можно предположить, что им нужна моя жизнь, а точнее, смерть. Кто они такие? Не знаю, но явно не из Охотящихся. Мною овладел азарт исследователя. Надо только все как следует припомнить. Я закрыла глаза, опершись спиной о дверь, и позволила мыслям коснуться волчицы. Зверь заворочался, не желая вспоминать ощущение некоей неестественности и чуждости происходящего. Затем все вспомнилось. Полынь, качающаяся на ветру, горечь на губах, в воздухе, везде. Тьма — суть и смысл, основа силы.

Не понимаю… Двое темных, которые не могут поделить одну маленькую меня, — это чересчур. «Именно темных», — пришло подтверждение-воспоминание из самого дальнего уголка разума. Не люди — другие существа, странные, опасные, полные незнакомой силы. От одного из них отчетливо доносился запах гнили и падали. Надо отсюда уходить, но куда?

Раздался звонок.

Я подскочила и нервно отлетела от двери. Если не в ужасе, то в весьма близком к нему состоянии, наткнулась на противоположную стену и сшибла вешалку. Зашипев от боли, мгновенно меня отрезвившей, я истерично хихикнула. Кто бы это ни был, но явно не темные — они и церемониться бы не стали, да и дверь их не остановит. Вдох, выдох… Натянув на лицо доброжелательную улыбку, больше похожую на оскал, я открыла дверь.

Точно, соседка. Не та, с которой мы знатно поскандалили недавно, а другая. Ее навязчивая доброжелательность всегда вызывала у меня недоумение вперемешку с тошнотой. И сейчас эта особа объявилась более чем некстати.

— Здравствуй, Леночка. Ты ничего странного не слышала? — Соседка, подтянутая дама лет пятидесяти, строго глянула на меня через стеклышки старомодных очков, по-совиному моргая.

Ага, и слышала, и видела, и даже участие принимала.

— Не считая грохота от упавшей вешалки — ничего, — не покривив душой, заявила я, опуская взгляд и мимоходом оглядывая себя. К счастью, одета, а то был бы номер.

— Ну-ну… А вот Верочка из второго подъезда совсем недавно видела огромную серую собаку у дома, и та ее чуть не покусала.

— Кто кого чуть не покусал? — вежливо осведомилась я.

— Собака — Верочку.

— Скорее это была не собака, а белая горячка… И нет, ничего похожего не видела, — продемонстрировав зубы в вымученной улыбке, сказала я.

Соседке мой ответ не понравился, тем не менее она не стала продолжать расспросы, а отправилась к себе, заметив напоследок:

— Будь осторожнее, милочка.

— Учту ваши пожелания, Катерина Сергеевна, — буркнула я, закрывая дверь, и чихнула, пытаясь отогнать навязчивый фиалковый аромат, витающий на площадке.

Вот люди — собаку от волка отличить не могут. А Верку действительно стоило покусать. Идиотка.

Меня здорово штормило, а чувства скакали от страха и паники к азарту — и обратно. Так недолго и с ума сойти. Достаточно на минутку потерять контроль, и все.

Я вошла в комнату и едва не выскочила оттуда в глубоком шоке. Что я там подумала совсем недавно? Что церемониться не будут? Вот-вот. Он сидел в моем любимом единственном кресле, спокойно, по-хозяйски закинув ногу на ногу, и наблюдал за мной с отстраненной полуулыбкой. Вокруг него витали тени, делая фигуру немного расплывчатой. Подавив паническое желание завопить и броситься на улицу, я замерла, пытаясь проанализировать ощущения. Бежать некуда, да и поздно. Вздохнув, я вгляделась в темноту, которая не была для меня преградой. Он казался очень обыкновенным, этот высокий и бледный почти человек. И пространство вокруг него было наполнено запахом горькой полыни, ароматом ночи и силы.

Где-то с минуту мы молча рассматривали друг друга. Я нервно сглотнула. Ой-ой-ой, что будет?

— Хорошо бегаешь, волчица, — спокойно заметил незваный гость. — Но понимаешь ли ты, насколько тебе не повезло?

Да уж догадываюсь. Какой-то у него безликий голос, словно серое, затянутое сплошной осенней пеленой небо. Я успела заметить смазанное стремительное движение, и вот он совсем близко от меня, придерживает прохладной рукой мой подбородок, не давая отвести взгляд, и смотрит. Черные глаза, в темных колодцах которых я беспомощно барахталась, затягивали и лишали воли. С трудом ворочая одеревеневшим языком, я просипела:

— Скорее повезло не встретить никого из вас раньше.

— Возможно, — безэмоционально заметил темный. — Но ты — единственная Охотящаяся в этом городе.

К чему все это? Непонятно. Но робкой гостьей в сознание толкнулась настороженная волчица, опознавшая чужака как Пьющего кровь. Вывернуться из цепких пальцев не получилось, отвести взгляд — тоже, а покориться не желала бунтующая за гранью сознания хищница. Черное на черном — невозможно ничего различить, но я увидела, как его зрачки резко расширились. Окативший с ног до головы холод вынес из моей головы последние мысли, а в висках заломило.

— А соседка у тебя непростая, — вдруг прошептал мне на ухо Пьющий кровь, почему-то кивнув на стену, и приказал: — Собирайся.

— Но…

— Живо!

Я злобно зашипела. Слов не было.

И мы пошли. Сквозь город. Незнакомец, шагнув из квартиры прямо на улицу, быстро тащил меня, крепко держа за запястье, сливаясь с ночью, шагая из одного осколка тьмы в другой. В искаженном мире мелькали отражения домов и дорог, тени которых служили моему проводнику тропой и сокращали путь до логова.

У каждого уважающего себя хищника должно быть логово. Для Пьющего кровь таковым оказался — ха! — номер «люкс» нашей единственной приличной гостиницы, облезлый фасад которой давно не соответствовал названию «Лазурная». Гостиница располагалась в самом центре города, рядом с мэрией, главным управлением внутренних дел и кладбищем. Когда-то она называлась «Советской», но в разгар перестройки была переименована.

Волчица бурно протестовала против нахождения в полутемном помещении, пропахшем странными, забивающими обоняние благовониями. Но выбора не было. Да и кто у нас тут хозяин?.. До сего момента противный тип весьма сурово обрывал мои попытки что-либо сказать или спросить. Он упорно тащил меня вперед, едва не выдергивая при этом руку. К концу недолгого пути я пребывала в состоянии, близком к взрыву, и не преминула бы попытаться выбить из незнакомца ответы, несмотря на очевидную опасность.