Статья про альтернативные возможности протекания Великой войны на черноморском театре… Бешеный гонорар… Потеря сознания… Сон…

Рассудок отказывался верить. Рассудок не мог отвергать факты.

Щипать себя глупо и бесполезно – Андрей понял, что вокруг реальность. Пока еще не принял – принять такое за минуты невозможно, сознание будет бунтовать против такой фантасмагории еще долго, но то, что влип конкретно, уже можно не сомневаться.

И что теперь?..

В дверь постучали.

– Войдите! – на полном автомате крикнул адмирал.

– Здравия желаю вашему превосходительству! – донеслось из обеденного зала.

Память Эбергарда услужливо подсказала: вестовой Антон Лысухин.

– Завтрак подавать, ваше превосходительство?

– Через десять минут. – Подкрепиться следует в любом случае.

– Есть! – Дверь в адмиральские апартаменты хлопнула.

Ладно, в салоне все равно не отсидеться. Нужно приводить себя в порядок и нырять в этот не очень-то знакомый мир. Набирать информацию и соображать, что с ней делать. Порефлексировать можно будет позже.

Традиционные утренние дела – благо что при адмиральской спальне имелся и санузел. Совмещенный, конечно.

Сознание прежнего хозяина тела по первому требованию сообщало, где что лежит-висит, и к моменту появления Лысухина с подносом командующий флотом выглядел в полном соответствии с занимаемой должностью. Ленточка на бескозырке матроса свидетельствовала, что все происходит, как и ожидалось, на борту штабного корабля Черноморского флота старого броненосца «Георгий Победоносец».

Завтрак оказался скромным, но вполне добротным: каша с маслом, два яйца всмятку и кофе со свежевыпеченными булочками.

Двадцать минут ушло на трапезу, а после этого организм потребовал традиционную дозу никотина. Сигарет не имелось, но в правом кармане кителя нашелся серебряный портсигар с папиросами.

Кормового балкона на броненосце, к сожалению, не было, и пришлось курить в открытый иллюминатор. Курить и продолжать собираться с мыслями.

Итак: зашвырнуло меня сюда всерьез и надолго. И сделали это «кукловоды» чертовы с вполне определенной целью. Причем если учитывать личность, в которую произошло вселение, то почти наверняка требуется изменить как минимум ход боевых действий на черноморском театре, а может, и вообще течение всей Великой войны.

Зачем они все это затеяли, гадать пока нечего, будем надеяться, что с разъяснениями заявятся ко мне этой же ночью.

Если это так, то что можно сделать? Теперь понятно, что статья о «Севастопольской побудке» и ее возможных вариантах была заказана не случайно, – Андрей уже нисколько не сомневался, что переброс его личности в тело адмирала дело рук очаровательной Ольги и иже с ней.

Ребята решили максимально подготовить «пациента», заставив досконально изучить события в нужное время в нужных местах. Чувствовать себя марионеткой в чужих руках архинеприятно, но нет никакой возможности оказать разумное сопротивление. И саботажем заниматься глупо – теперь это мой мир и вести себя по принципу «назло кондуктору куплю билет, но пойду пешком» нерационально.

Но никаких активных действий предпринимать в ближайшие два месяца нельзя. По двум причинам: во-первых, имеется прямой запрет Петербурга, который всеми силами старается оттянуть вступление Турции в войну, а во-вторых, известны дата атаки, атакуемые базы и силы, которые адмирал Сушон для этого задействует. А кто предупрежден – тот вооружен…

Так что, как ни странно, нужно обеспечить именно спокойное течение истории вплоть до «дня ИКС», чтобы ненароком «бабочку не раздавить». Необходимо, чтобы «Гебен» в то самое утро опять устроил танцы на минном заграждении, но теперь ток к ним будет подключен. Будет!

«Прут» придержим в Ялте, а в Феодосию отправим пару подлодок для организации теплого приема «Гамидие». Жаль, что «моржи» еще не будут боеготовы, тогда и «Бреслау» под Новороссийском можно было бы попытаться приласкать, а старые «нырялки», к сожалению, туда сами не дойдут. Но какую-нибудь пакость немецким туркам и там устроить стоит.

А пока – никаких резких телодвижений, исключительно сплавывать флот и отрабатывать стрельбу эскадры. Но тоже без фанатизма, чтобы стволы излишне не расстрелять…

Ладно. Пора наверх.

Теплый и влажный воздух Крыма, казалось, можно было нарезать ломтями. Именно такая ассоциация возникла у Андрея, когда он по палубе «Георгия Победоносца» следовал на мостик.

– Доброе утро, Андрей Августович! – поприветствовал командующего начальник штаба флота контр-адмирал Плансон.

– Здравствуйте, Константин Антонович. Что-то я припозднился сегодня. Ничего важного не произошло?

– Все спокойно.

– Новостей с фронтов не сообщали?

– Ничего приятного: кажется, операция в Восточной Пруссии закончится еще более плачевно, чем предполагалось в последние дни. С корпусами Самсонова потеряна связь, весьма вероятно, что они окружены и попадут в плен.

Андрей прекрасно знал, что не «весьма вероятно», а совершенно точно. Гинденбург доведет дело до конца, и русская армия потеряет около четверти миллиона человек. Но сделать уже ничего нельзя, да никто и не будет слушать советы адмирала с Черного моря по поводу ведения войны на северо-востоке Польши…

– Наверняка попадут… Ладно! У нас свои проблемы. Господин лейтенант!

– Слушаю, ваше превосходительство! – немедленно подскочил вахтенный офицер.

– Запросите броненосцы и крейсера о готовности выйти в море. А вас, Константин Антонович, попрошу озаботиться переселением штаба флота на «Евстафий». Отныне будем размещаться там. Я направляюсь на него в ближайшие пару часов, а вас… Сколько потребуется времени?

– Около двух дней, – Плансон был слегка удивлен, что командующий вдруг и сразу решил перестроить достаточно спокойную и размеренную жизнь на рейде Севастополя. – Может, больше. Все так неожиданно…

Стали поступать доклады с кораблей. Оказалось, что для выхода в море каждому требуется около двух-трех часов. То есть кому-то два, а кому-то три.

Приемлемо, хотя и не здорово. Война все-таки, хоть флот здесь пока и не ведет боевых действий, но мобильность нужно будет поддерживать на более высоком уровне.

Хотя, с другой стороны, тоже понятно, что махину крейсера или броненосца за полчасика не приведешь в боеготовое состояние непосредственно из того, в котором корабль находится в родном порту – сжигается необходимый для функционирования всех систем уголь и не более. А разогреть котлы так, чтобы тысячи тонн стали тронулись с места и дали ход… Получасика не хватит. А где-то может, и вообще какие-то механизмы на переборке – броненосцы-то не новые.

Поэтому Эбергард-Киселев не стал особо возмущаться задержкой – типа сам виноват: заранее командиров кораблей предупреждать надо, что тебе может вожжа под хвост попасть и срочно возжелается вывести флот в море…