Мало того что об этом бы немедленно зашептался весь Севастополь – государь узнал бы на следующее же утро, а он уж такой ревнитель нравов, что можно запросто и должности лишиться.

Да и сам Андрей никогда не являлся сторонником свободного кобелячества. Действительно, было дело, что пару раз сходил налево от жены, но ни разу не ложился с женщиной в постель, не испытывая к ней никаких чувств.

И после «вселения» совершенно не улыбалось просто удовлетворить животные желания и снять напряжение – все-таки хотелось нормальных человеческих отношений с женщиной.

Проблема решилась в середине сентября. Совершенно безо всяких задних мыслей Андрей решил неожиданно проинспектировать Морской госпиталь. Причем распоряжение свернуть в направлении медицинского учреждения было отдано непосредственно во время возвращения с береговых батарей в город. Ошалевший флаг-офицер попытался возразить, что медики не готовы к такой внезапной проверке:

– Ваше превосходительство! Может, не стоит сейчас отвлекаться на подобные посещения? Боевых действий мы не ведем, пациентов в госпитале немного, врачи не готовы вас встретить как подобает…

– Вот и замечательно. Поздно будет решать имеющиеся проблемы, когда начнут поступать десятки и сотни раненых. Лучше узнать о таковых немедленно, чтобы после начала реальной войны можно было не беспокоиться насчет судьбы тех, кто пострадает в бою. Едемте!

Автомобиль скрежетнул тормозами возле главного входа в Морской госпиталь через полчаса. Персонал от неожиданности высокого визита обалдел сразу и дружно. От главного врача до последнего санитара.

Просьба адмирала проводить его по палатам, разумеется, не вызвала абсолютно никакого восторга у руководителя данного заведения доктора Кибера, но деваться Эдуарду Эмильевичу было некуда – пошли делать обход.

Главному из всех врачей Черноморского флота было где-то в районе семидесяти лет. Плюс-минус пять. Но дедок вполне бодрый и, что приятно, к подхалимажу не расположенный. Тем более что, имея чин тайного советника, равный по табели о рангах чину вице-адмирала, которым обладал Эбергард, глава севастопольской медицины вполне мог себе позволить не лебезить перед командующим флотом.

– Я не ждал вашего визита, ваше превосходительство, – начал было Кибер по пути к палатам.

– Прошу прощения и понимания, ваше превосходительство, – попытался снять напряжение Эбергард. – Меня зовут Андрей Августович. Давайте без чинов, хорошо?

И сразу добавил «сладкую пилюлю»:

– Если вам чего-нибудь не хватает, пожалуйста, составьте список необходимого и пошлите мне в штаб. Не обещаю, что выполню все ваши пожелания, но очень постараюсь, даю слово.

– Спасибо! – Эскулап посмотрел на командующего несколько более доброжелательно. – Список будет внушительным, предупреждаю. Но мы пришли – прошу!

И в мирное время медицинские стационары не пустуют – люди все равно болеют и получают травмы. А уж при службе на флоте тем более: то сверзится матрос с какой-нибудь корабельной верхотуры, то получит по голове или другой части организма мешком с углем при погрузке… Да и вообще в машинных отделениях и возле котлов атмосфера далеко не курортная. Кроме того, банальные аппендициты-холециститы случаются среди моряков ничуть не реже, чем у остальных представителей человечества. Так что пациентов у подчиненных доктора Кибера хватало. И надо сказать, что обязанности свои медики выполняли весьма неплохо. Переходя из палаты в палату, адмирал неизменно убеждался в чистоте не только помещений, но и, например, постельного белья. Неистребимый для любой больницы того времени запах карболки величаво царил во всех помещениях, показывая, что всякой заразе здесь поставлен заслон по мере сил и возможностей данной эпохи. Питанием пациенты были довольны, причем чувствовалось, что характеризуют местную кухню они не из страха быть наказанными за длинный язык, а вполне искренне. В общем и целом, если свести все отзывы матросов в одну фразу, то получалось приблизительно: «На корабле, конечно, получше кормят, но на харчи не обижаемся. Только вот чарки здесь не подносят…»

– Спасибо, Эдуард Эмильевич, – Андрей обозначил легкий поклон доктору, – я крайне доволен сегодняшним визитом в ваш госпиталь. Тем более что заявились мы нежданными-незваными. Еще раз обещаю по возможности выполнить все ваши пожелания. Но, увы, только «по возможности».

– Благодарю за лестную оценку нашей работы, – главврач не скрывал, что ему приятна похвала командующего флотом, – а в своих просьбах я буду скромен. Но это пока. Пока не начались боевые действия. Если война коснется и нас, а не надо быть оракулом, чтобы понять, что так оно и будет, то запросы госпиталя возрастут. Потребуется значительно больше как лекарств, так и всего, что вообще связано с медициной.

– А вот тут ничего не могу обещать – основные боевые действия идут на фронтах. Практически уверен, что тамошние медики находятся в значительно более неприятной ситуации, чем вы. И Империя отдаст самое необходимое именно им. В первую очередь. И это, пожалуй, правильно.

– Понимаю…

– А здесь у вас что?

– Перевязочная.

– Позволите?

– Конечно! – Доктор распахнул дверь.

От двери до этих глаз было около трех метров, но Андрей сразу понял, что такой пронзительной синевы он не видел никогда в жизни.

Форма сестры милосердия женщину отнюдь не красит, точнее – напрочь отбивает все греховные мысли. Для того, наверное, и придумана. Глухое темное платье и накидка оставляют на виду лишь кисти рук и овал лица. Но натруженные руки без малейших следов маникюра неспособны воодушевить даже записного казанову, а лицо в обрамлении белой косынки, к которому, минуя иные особенности фигуры, невольно притягивается взгляд, чаще вызывает мысли о Творце и ангелах Его. Но вот когда на лице горят такие глаза… Об эти рифы могут разбиться не только безусые гардемарины.

– Ааа! Полухин, – Кибер немедленно узнал пациента. – Вот, полюбуйтесь, Андрей Августович, к чему приводят ваши угольные авралы – парню мешком сорвало с черепа скальп так, как ни один ирокез не умудрился бы сделать. И это ему еще очень повезло – могло вбить голову прямо в грудную клетку… Здравствуйте, Елизавета Сергеевна!

Командующий флотом все это слышал вполуха. Он смотрел на женщину, и только она в данный момент интересовала адмирала.

Лет тридцать – тридцать пять, хотя кто их, этих женщин, разберет – некоторые и в юности распускают себя так, что при взгляде на них у мужчин никакие рефлексы не срабатывают. А другие умудряются и на шестом десятке выглядеть так, что при встрече с ними головы противоположного пола вцепляются в них глазами и сопровождают взглядом, пока не хрустнут шейные позвонки… Редко, но бывает.

Упомянутая Елизавета Сергеевна была женщиной несколько выше среднего роста, несомненно стройной (даже одежда сестры милосердия не способна скрыть подобное). А лицо… Милое. Никаких там «точеностей» в греко-римском стиле. Просто приятно посмотреть. Почти круглое лицо. Наверное, именно таких называли «луноликая»…