подготовкой перед школой. Я пропустил две первых ступени ни потому, что мне сразу было четыре, когда я родился, а потому, что моя мама находилась дома, и я в принципе был под родительским присмотром. Видимо поэтому мне было тяжело принимать детский сад, потому что я уже привык находиться дома и свыкся с тем, что я могу заниматься чем хочу и когда хочу, при этом моими действиями никто особо не управляет.

Из тех воспоминаний, когда я ходил в детский сад, у меня сразу всплывают моменты утренних пробуждений. Как я просыпаюсь, очень тяжело, как-будто будильник звенит на работу, а мне так не хочется вставать, и родители ели-ели поднимали меня с кровати. Как они меня терпели и не кричали, я просто не приложу ума. Люди опаздывают на работу из-за того, что их ребенок хочет досмотреть мультик до конца, который начинался, если не ошибаюсь, по четвертому каналу без пятнадцати восемь и заканчивался в восемь. «Люди икс» держали мое внимание минута в минуту. Что, люди, которые работали на канале не понимали, что они ломают судьбы других людей, у которых есть дети?! Нужно было еще что-то позавтракать, где я конечно же, как сонная муха, ковырял что-то в тарелке, и после этой моей нерасторопности родителям нужно было дойти со мной до детского сада и успеть на работу. Ну, я еще больше оттягивал путешествие до садика, ведь мне нужно было побегать, где-то полазить, что-то рассмотреть, что я не успел увидеть до того, как пошел в детский сад. И так неделя за неделей тянулась рутина их рабочих дней, а я, как муж беременной жены, перенимал на себя бессознательно настроение рабочих людей и не весело шагал до своей, на то время, собственной работы.

Перед тем как идти в «любимое» для меня заведение, родителям нужно было убедиться, что я полностью экипирован, чтобы потом одетыми не стоять и не ждать, потея, меня, пока я соизволю собраться полностью. Поэтому, когда я был готов, они начинали собираться, а я выходил во двор первым, чтобы успеть качнуться на качели, побродить, размахивая какой-нибудь палкой, и вот, когда кто-то из родных выходил из дому, мы направлялись в детский сад. Страшного не было ничего, машины в то время по нашему двору почему-то не ездили. Как помню, двор был совершенно пустой, без автотранспорта.

Немного опишу наш двор, потому что как тогда, так и сейчас, когда я вспоминаю о нем, меня переполняют чувства гордости, и я считаю, что должен это сделать, так как он выглядел великолепным. В нашем дворе жил директор завода цветных металлов, как мне рассказывали, он занимал эту должность в 1960 годах. Сейчас я бы пожал ему руку, если бы представилась такая возможность встретится, так как, то, что было сделано с его стороны для детей, было очень здорово. Между нашим домом и детской площадкой была асфальтированная хорошая дорога, скорее всего, чтобы за директором завода заезжала рабочая машина. Детская площадка была не просто ограждена бордюром от дороги, как сейчас. С двух сторон была толстая бетонная стена, украшенная выложенными в ней камнями. Чтобы зайти на саму площадку, нужно было подняться по трем ступенькам, которые так же аккуратно были встроены в эти бетонные крепкие стены. С внутренней и внешней стороны этого ограждения стояли бетонно-деревянные лавочки, по которым мы, маленькие вандалы, забегали на эту стену и попадали на детскую площадку. В скором времени все эти лавочки, конечно, начали приходить в негодность. И даже, когда ты поднимался по этим лестницам, как нормальный человек, чтобы зайти на площадку, то ты так же открывал для себя массу разных развлечений. У нас было почти все усеяно тополями, и пускай от них летел летом пух, но все было зелено. Стояли четыре прекрасные деревянные качели, как сейчас помню, с цепями, и у одной из них с боку был железный барабан, на который можно было забраться, взявшись за перекладину, и бежать по этому увесистому цилиндру в далекое будущее. Возможно кто-то сталкивался с таким развлечением. Также были две деревянные крытые большие песочницы, которые вмещали в себя десяток человек, и даже еще оставалось место для того, чтобы еще десятку укрыться от дождя. Песок в них привозили чуть ли не пару раз в месяц. И знаете, видимо, кто-то из взрослых очень любил строить куличи или месить кашу-малашу на своем садовом участке потому что песок просто увозили ведрами, а иногда машинами от детей, старшие песочные игроманы. Были три замечательные деревянные горки, которые зимой заливались водой, и доставляли нам, детям, массу удовольствия. Да, и многие взрослые под новый год и после не всегда трезвые, но всегда веселые, были не прочь покататься на этих горках на ногах и возвращались потом домой с разбитыми носами или немного прихрамывая. Стояли какие-то деревянные статуи из сказок. Были две, как я помню, деревянные беседки с крышей, выполненные тоже из дерева. Там, обычно, собирались бабушки и дедушки и обсуждали что-то, но вечером эти беседки были излюбленным местом наших старших ребят, которые сидели там с девчонками. Также стояли качели, на которой можно было качаться вдвоем, сидя друг напротив друга, и пытаться перевешать своей массой оппонента. У нас их было две, они были перекрещенные друг с другом. Все, что было выполнено из дерева, имело свою определенную резку — кто-то работал очень интересно и старательно. Это не были просто вставленные в землю бездушные палки, которые не несли в себе ничего. Это была определенная история, определенного человека, который вкладывал туда свое мастерство и любовь! Помимо деревянных произведений искусств, для каждого ребенка, живущего в этом дворе и для тех кто проходили мимо, на площадке была железная карусель с четырьмя сидушками. С неё можно было вполне легко слететь, если вас кто-то сильно раскрутил, так как ни у одного из сидений не было спинки, были только ручки, но детские ручки имели свойство отпускать суровую качель. Ну, или просто я застал эту карусель после того, когда над ней уже поработали старшие вандалы. Уже более взрослые вандалы, к тому времени, когда я родился, срезали железные ворота на въезде во двор. Также во дворе стаяло что-то на подобии ракеты — конус, устремляющийся вверх, имеющий три круга, которые обхватывали его, и становились все меньше к самой макушке фигуры. Как-то раз мы играли толи в догоняшки, толи просто была миссия как можно быстрей забраться в эту ракету, потому что нам нужно было улетать.