— Я провожу тебя обратно, — повторил он твердым голосом, как будто не было места для споров, поэтому я не стала утруждать себя.

Даже после того, как Джон Эрик определенно ушел, я все равно не чувствовала себя в безопасности, гуляя по кампусу в одиночку прямо сейчас. Насколько я знала, Призрак прятался за зданием, готовый бросить еще одно тело на моем пути.

Я молча кивнула и приняла эскорт Сэйнта, и мы вместе покинули его комнату в полной, тяжелой тишине

Я покачала головой, чтобы прогнать воспоминания, но мой секс уже ожил и пульсирует после того, как я подумала о том, что Сэйнт сделал со мной всего несколько часов назад.

И все же я не горю желанием снова увидеть его в ближайшее время. В конце концов, он избавился от мертвого тела для меня, и я просто не готова смириться с этим фактом. Хотя я не утруждаю себя вопросом, почему он это сделал. Я думаю, что примиряюсь с тем фактом, что никогда не пойму Сэйнта.

Вернув свое внимание к текущей задаче, я продолжаю проноситься по своей комнате, как ураган. Одежда разбросана по полу, а любая мебель, не прибитая гвоздями, перевернута или стоит под странными, неудобными углами. Я смотрю на потолок, но он твердый. Никаких странных меловых плиток, в которых можно было бы что-то спрятать.

И все же я знаю, что здесь что — то должно быть. Как еще Призрак мог появиться всякий раз, когда я появляюсь, точно по времени? Как он и Нора могли знать такие специфические, интимные вещи о моей жизни?

Я либо прослушиваюсь, либо у них есть кто — то, кто шпионит за мной, и я отказываюсь даже думать о том, что Лони или Генри, единственные люди, с которыми я провожу время, кроме Сэйнта и иногда Лиама, предали бы меня вот так.

— Где ты, маленькая хуйня? — шиплю я, распахивая ящики комода. Я вываливаю их содержимое и обшариваю внутренности, но ничего не нахожу.

Я издаю разочарованный рык и на мгновение сажусь на корточки, думая о любых других местах, где может быть спрятано устройство. Мое внимание переключается на зеркало над комодом. Я игнорирую, насколько бледно мое лицо, и мои растрепанные каштановые волосы, и как под моими голубыми глазами глубокие круги, потому что меня интересует не моя внешность, а рама зеркала. На дереве вырезаны замысловатые узоры, глубокие укромные уголки и щели, которые потенциально могли бы что-то скрыть, если бы оно было достаточно маленьким.

Медленно я встаю на ноги и начинаю водить руками по раме, погружая пальцы в рисунок, пока…

Там.

Это требует небольшого копания, но мне удается вытащить крошечную камеру размером с пуговицы на моих форменных рубашках.

Я смотрю на него, часть меня не может поверить, что моя паранойя оправдана.

Призрак не лгал, они действительно шпионили за мной. Наблюдали за каждым моим движением и вторгались в мою частную жизнь самым ужасным образом. Мои щеки пылают от ярости, когда я думаю обо всем, что они, должно быть, видели. Мои разговоры с Лони и Генри. Мои телефонные звонки с Карли. Каждый раз, когда Сэйнт входил в мою комнату. Когда он был внутри меня.

От этой мысли у меня подступает тошнота.

Они наблюдали за нами вместе? Как долго эта штука здесь пролежала?

Я в оцепенении, смотрю на маленькое устройство в своей ладони, но чем дольше я его держу, тем сильнее волны ярости накатывают на меня.

В конце концов, я вся дрожу, мое лицо и мое тело в огне.

— Блядь, — рычу я в камеру, прежде чем швырнуть ее на пол и раздавить подошвой своей теннисной туфли.

Глава 2

Я провожу остаток выходных, прячась в своей комнате, как параноидальная трусиха.

Поскольку я просто не способна взаимодействовать с другими людьми, я говорю Лони, что у меня ротовирус и я должна. держаться подальше от всех. Она оставляет мне несколько банок супа за моей дверью вместе с открыткой "Выздоравливай скорее" с изображением разозленного котенка, подозрительно похожего на Дорито.

К счастью, Сэйнт не подкрадывается к моей двери. Это маленькое чудо, особенно потому, что я знаю, что его не обманула бы моя чушь о вирус, и он сказал бы какую-нибудь глупую чушь вроде: — Твоя киска не больна. Раздвинь ноги, маленькая мазохистка.

Несмотря на мое уединение в статусе отшельника, мои выходные далеки от спокойных. В какой-то момент в воскресенье появляется техобслуживание, чтобы заменить замки на моей двери после запроса, который я подала в субботу днем, когда солгала и сказала, что потеряла свои ключи. И тогда, даже с новыми замками, покой невозможен. Просто слишком многое давит на мой мозг, от Дженн, Норы и открытия, что вся моя жизнь — ложь, до приспешника Норы, бандита, который прослушивает мою комнату, поджигает кампус, и убивает Джона Эрика.

Всякий раз, когда я пытаюсь заснуть, мне снятся кошмары о нем и даже несколько о Джеймсе. Каждый раз я просыпаюсь в холодном поту, дыша так, словно только что пробежала несколько миль без остановки.

Когда мой будильник звонит в понедельник утром, я так устала, что почти засыпаю. Только в те последние секунды, прежде чем он автоматически отключился, настойчивый звуковой сигнал заставляет меня проснуться. Я издаю стон и заставляю замолчать будильник, прежде чем заставляю себя выползти из кровати.

Быстро одевшись, я выхожу из своего здания. Мои шаги вялые, а конечности отяжелели от усталости. Пересекая двор по пути в обеденный зал, я слышу ненавистный голос Лорел, прорезающий утренний воздух.

— Кто-то сегодня утром выглядит как мусор! — противно поет она. — К твоему сведению, шлюха, дважды ужалить себя случайными членами, не лучший способ провести воскресные вечера, если ты планируешь с утра идти в колледж.

Это не самая сильная ее насмешка, и я решаю притвориться, что она никогда не открывала свои слишком пухлые губы. У меня нет сил разбираться с Лорел и ее дерьмом. Я продолжаю идти, злобное хихиканье друзей Лорел едва улавливается в моем лишенном сна мозгу. Они не следуют за мной, что приносит облегчение, и я продолжаю идти в обеденный зал и беру поднос с едой, прежде чем отправиться на поиски Лони и Генри.

Я замечаю их, ее кудрявую голову, склонившуюся близко к его, за нашим обычным столиком, и несколько секунд спустя я плюхаюсь на сиденье рядом с Лони.

— Чувствуешь себя лучше? — спрашивает Генри, когда Лони бросает мне улыбку