Он не любил этого слова.

В городе было семь автосервисов, жестоко конкурировавших между собой. Эти общественно-полезные заведения принадлежали трем разным гражданам, находившимся между собой в разной степени конфронтации. Первым предпринимателем, еще в незапамятные девяностые оприходовавшим ниву реанимации авторухляди, был Гурген Бешеный. Он владел фешенебельной ремонтной мастерской, перестроенной из старого детского сада. Его автосервис считался заведением высшего класса, поскольку в нем не только умели оживить почти неношеный «жигуленок», но даже и «опель» пятнадцатилетней давности не погнушались бы поднять со смертного одра.

При этом Гурген Бешеный дико ненавидел своего земляка и конкурента Самвела Маленького — за то, что тот не только воздвиг напротив его бетонного красавца свой убогий железный сарай, но и установил демпинговые цены на ремонт и даже иногда выписывал квитанции, по которым клиенты могли предъявлять претензии по качеству, — обстоятельство, немало способствующее популярности Самвела среди горожан. Кроме того, конкурент распространял по городу подлые слухи, будто в мастерской Гургена в процессе ремонта портят автомобильную сигнализацию, имея целью последующее похищение ремонтируемого автомобиля.

Третьей персоной, добывавшей свой скудный хлеб лечением заболевшей авторухляди, был некий Айрат Земеля, прозванный так за то, что по-свойски звал своих клиентов «земелями», то есть земляками, — включая тех, кто заведомо не был таковым, даже никогда не отдыхал ни в одной кавказской здравнице и не любил шашлыка. Путь Земели к успеху был короток и незатейлив. Лет пять назад он арендовал четыре гаража в разных концах города, переоборудовал их путем присобачивания ярких табличек с флуоресцентными надписями и в мгновение ока заделался преуспевающим владельцем гигантской (по местным меркам) сети автомастерских.

На самом деле все три предпринимателя и все семь мастерских занимались одним и тем же — перебиванием номеров (ночью) и облапошиванием владельцев автомобилей (днем). Именно эта деятельность была для ремонтников основной, хотя изредка им приходилось размениваться на починку всякой не заслуживающей внимания автопомойки.

При этом и Гурген, и Самвел, и Айрат не гнушались даже таким неблагородным делом, как похищение автомобилей конкурентов с последующей перепродажей в соседние области. В связи с этим они испытывали друг к другу стойкую, переходившую границы самосохранения неприязнь.

— Наконец есть с кем по-мужски потолковать! — тихо обрадовался Веня, предвкушающе засучив рукава. Он проверил костяшки кулаков — они были прекрасны в своей безусловной бронебойности и для всякого вменяемого человека могли служить веской доказательной базой.

Первым Веня посетил Айрата, чей вросший в землю сарай находился в пределах прямой видимости от его конторы.

— Земеля! — обрадовался Айрат, с полувзгляда оценив убойную силу Вениных кулаков и проникнувшись уважением к их обладателю. — Заходи, дорогой! Все сделаем, починим и даже денег не возьмем!

Дедушкина коляска, нестерпимо сверкая спицами, торопливо вкатилась в ангар. Оказавшись в приятной глазу прохладной полутьме, солнце, запутавшееся в спицах, зайчиком скакнуло по стенам и погасло.

Итак, хозяин был радушен и сговорчив, к тому же однорук (его правая рука находилась в гипсовом плену), бить было некого — пришлось Вене от общепонятного языка жестов перейти к банальному человеческому языку, которым владел он не очень-то свободно. Зато Айрат обожал почесать язык о хорошего собеседника.

— Гурген — дрянь-человек, — горько пожаловался он. — Недавно про меня наговорил, будто я машинное масло растительным доливаю, отчего после ремонта портится двигатель. А сам машины ворует, людей убивает, трупы в подпол сваливает! Не веришь? — вскипел ремонтник. — Одному моему клиенту Самвел Маленький — сам! лично! — выпивши об этом рассказывал. А уж он-то знает Гургена как облупленного…

— Скажи, Айрат, — сочувственно кивнув, спросил Веня, — не приходилось тебе ремонтировать черный «джип-чероки» год назад?

Под словом «ремонтировать» Веня понимал некую совершенно специфическую деятельность, но вслух этого не произнес, понимая, что Айрат и так поймет. И Айрат понял, конечно. Он понял, что Веня все знает, но, как честный человек, не станет такого же честного человека бездоказательно обвинять, а особенно в том, в чем его можно обвинить, и поэтому, ударив себя в грудь загипсованной рукой, страстно возопил:

— Нет, Айрат — никогда, клянусь мамой! Я иномарки даже в ремонт и не беру, поскольку их не уважаю из-за враждебного советскому человеку происхождения. «Жигули» — вот это машина! А «мерседес» — тьфу, дрянь, телевизор на колесах… К тому же как его ремонтировать, одной кувалдой с непривычки даже и не справиться! Да я в жизни иномарку на порог своего гаража не пущу! Да я в лицо ее хозяину плюну, если он меня попросит хотя бы масло поменять. Пусть меня унесут семь шайтанов и семь гулей, пусть орел выклюет мне вывернутую печень, пусть мои дети вырастут ворами и бандитами, пусть моя жена станет блудницей и родит ребенка от первого встречного, коли я лгу!

Веня уважительно притих, очарованный потоком восточного красноречия, а дедушка принялся выводить носом тонкую свистящую мелодию, удивительно напоминающую «Боже, царя храни» в современной носоглоточной аранжировке.

— Значит, в нашем городе только Гурген иномарки ремонтирует? — очнулся Веня, когда поток красноречия замедлил свой бурный бег.

— И это называется «ремонтирует»! — всплеснул руками Айрат. — Гурген не одну машину ремонтом своим испортил! Мамой клянусь! Кстати, я знаю, про какой «джип» ты говоришь. Такой большой черный «джип»? Такой очень черный и очень большой «джип»? «Чероки»?

— Да, — кивнул Веня.

— Я видел его в мастерской Гургена примерно год назад. А точнее, 5 июля в шестнадцать часов тридцать шесть минут. Он стоял капотом на юго-юго-восток, левое заднее стекло поднято, правое переднее колесо спущено. На левом крыле белый след от птички. Правое зеркало вывернуто под углом в тридцать шесть градусов.

— Какие подробности! — удивился сыщик.

— Подробности… — проворчал Айрат. — Поневоле запомнишь, если уже в шестнадцать часов тридцать восемь минут тебя начинают лупцевать трое накачанных выродков… Их, земеля, Гурген нанял, недовольный, что я своими ценами его клиентуру отбиваю… А недавно эти мясники руку мне сломали на всю оставшуюся жизнь, отчего теперь я не могу зарабатывать на хлеб честным образом.

Он показал загипсованную до самого плеча и согнутую крючком руку.

Веня неодобрительно покачал головой. Мужской бой один на один — это да, считал он, а трое на одного — нет, нет и нет! Ну, разве что иногда… При большой необходимости… Если нет иного метода…

— А через неделю после ремонта этот самый «джип» сгорел! — негодуя, продолжал Земеля. — И женщина в нем сгорела, мамой клянусь! Я знаю, кому этот джип принадлежал, но не стану говорить. Потому у Айрата и нет никаких врагов, кроме Гургена. Айрат никогда не обманывает земляков, мамой клянусь!