На всем, что он видел, лежал отпечаток смерти и разрушения. Этот дух буквально витал в воздухе, но, впрочем, ничего удивительного в этом не было: кому было бы приятно находиться среди разграбленных гробниц и изломанных, валяющихся на полу статуй. К тому же мрачность всему колориту придавали и развороченные места захоронения. Могильные плиты во множестве стояли по всей церкви, прислоненные к стенам. И как ужасно было думать о том, что мертвецы покинули свои могилы, не дожидаясь, пока труба архангела возвестит о начале Страшного суда! Человек с более сильным характером и вдумчивый по натуре при этом скорее всего настроился бы на философский лад, но человек слабый мог чувствовать только ужас и ничего больше.

Сторожу повезло: он скорее был растением, а не человеком. Потому-то он и относился к этим разрушениям в старинной церкви с тем же эпическим спокойствием, с каким созерцал бы, например, покос луга или вырубку леса. Единственное, что вызывало у него какие-то эмоции – регулярный бой чудом уцелевших при погроме часов на одной из церковных башен.

В эту ночь, как рассказывал сторож, часы только пробили полночь, и последний удар колокола еще не растаял в воздухе, а со стороны кладбища вдруг донеслись дикие крики. Кто-то умолял о помощи. Сторож был немало удивлен, поскольку привык по ночам находиться в полном одиночестве, однако, как человек с крепкими нервами, быстро оправился от изумления, схватил лом и направился в ту сторону, откуда доносились крики. Его решительность немного поубавилась, когда он понял, что крики доносятся из могилы королей. Кажется, и в его темной душе что-то дрогнуло: сторож запер дверь церкви, а потом побежал в гостиницу, где проживал доктор Ленуар.

– Что за бред! – воскликнул доктор Ленуар, раздраженный до крайности тем, что его подняли среди ночи. – Я думал, что уж Вы-то не поверите всем этим россказням про выходцев из могил!

– Если Вы не верите мне, то, быть может, собственным ушам поверите, – возразил сторож, распахивая окно, расположенное как раз напротив церкви Сен-Дени.

И едва он сделал это, как доктор и в самом деле услышал в полнейшей тишине, которую нарушали только редкие порывы холодного зимнего ветра, стоны, которые вначале он принял за завывание вьюги, но потом явственно услышал в них нечто человеческое.

Доктор Ленуар немедленно поднялся с постели и вместе со сторожем направился в церковь Сен-Дени. Вместе со сторожем он вошел в храм, и тогда жалобные крики сделались еще отчетливее, чем раньше, а поскольку, входя, сторож ко всему прочему не потрудился как следует прикрыть за собой дверь, то стало ясно, с какой именно стороны кладбища доносятся эти звуки.

Снаружи дул сильный ветер, порывы которого постоянно задували факелы, и доктор распорядился взять фонарь, после чего направился вперед. Так, вскоре доктор и сторож оказались около общей могилы королей, откуда и доносились призывы о помощи. Около края могилы оба человека замерли. Их фонарь смутно осветил чрезвычайно большое отверстие, сквозь которое можно было видеть толстый слой извести и земли, груду костей и нечто, барахтающееся на них. Это нечто напоминало не то тень, не то человека, однако чрезвычайно отвратительного. И все-таки это скорее всего был человек.

– Кто вы такой? – крикнул ему доктор. – Что вы здесь делаете и что с вами произошло?

– Я – тот самый рабочий, которого вы выгнали сегодня, доктор, – шепотом ответил человек. – Тот самый, который решился дать пощечину королю Генриху IV…

– Однако… – поразился доктор. – И как же ты сюда попал?

– Умоляю вас, вытащите меня отсюда, я расскажу вам все, – взмолился рабочий. – Я умираю, и вы должны знать, что я увидел…

К этому времени сторож, испугавшийся было вышедшего из могилы мертвеца, но потом убедившийся, что перед ним все-таки живой человек, значительно осмелел. Пока доктор Ленуар разговаривал с рабочим, он успел приготовить лестницу и теперь подтащил ее к краю могилы. Лестницу спустили в яму, и доктор велел рабочему подниматься наверх. Тот попытался дотащиться до лестницы, и это ему удалось, но когда он попытался взобраться на ступеньки, стало ясно, что выбраться ему будет сложно, поскольку у него оказались сломаны одна нога и рука. Пришлось воспользоваться веревкой с глухой петлей. Рабочий завязал ее под мышками, и только таким образом, пользуясь двойной опорой, его удалось избавить от общества мертвецов. Как только несчастного вытащили из ямы, он потерял сознание, и доктор распорядился послать за хирургом. Спасенный рабочий пришел в сознание только во время операции.

Когда перевязка была сделана, доктор Ленуар отослал с кладбища и хирурга, и сторожа, поскольку хотел остаться с рабочим наедине и услышать его рассказ, ведь не было сомнений: эта история будет необычной.

Сен-Дени. Надгробие Людовика Французского

В церкви Сен-Дени царил глубокий мрак, и только дрожащий свет разведенного костра выхватывал из тьмы очертания стен и предметов.

– Так что же с тобой случилось? – спросил доктор. – Ты обещал мне рассказать.

– То, что Вы меня выгнали, доктор, нисколько не расстроило меня, – заговорил рабочий. – Денег у меня было достаточно, и я знал: пока они есть, ни в чем нуждаться я не буду, а потому в прекрасном расположении духа сразу же направился в кабак. Я взял бутылку и благополучно начал ее распивать. Однако, едва я приступил к третьему стакану, появился хозяин трактира и обратился ко мне с довольно странными для него словами: «Ну как, ты уже закончил?» – «А в чем дело?» – спросил я. «А в том, что до меня дошли слухи, будто ты решился дать пощечину Генриху IV». – «Ну и что? – он начинал меня злить. – Да, это я сделал, и что ты имеешь против этого?» – «Что я имею против этого? – переспросил хозяин. – В мои планы не входит поить в своем заведении негодяев вроде тебя. Ты способен навлечь проклятие на мой дом». – «С какой это стати проклятие должно пасть на твой дом, если трактир существует для всех? А раз уж я пришел сюда и заплатил за выпивку, значит, нахожусь в своем доме». – «Хорошо, – сказал хозяин. – Значит, тебе платить не придется». – «А это еще почему?» – «Просто потому, что я не стану брать твоих денег! В таком случае заплатить тебе не удастся, и ты не будешь чувствовать себя здесь как в собственном доме. И раз уж ты не в моем доме, у меня есть полное право просто вышвырнуть тебя за дверь». – «Попробуй, не знаю, хватит ли у