Всю дорогу до ветеринарной лечебницы я пыталась остановить слезы, но они градом катились по лицу. Мози! Милый бульдожка! Простодушный мальчик, которого более хитрый Роки вечно обманывал. Смешной наш кабачок! Любимый Мозенька! Ну как так? Еще утром он веселый, здоровый стащил у меня в ванной губку!

Мы летели по проспекту с такой скоростью, с какой я никогда не ездила. Димон включил все, чем оснащены наши служебные машины: мигалку, стробоскопы, «крякалку» и динамик, который орал: «Вправо, все вправо, оперативная машина. Все в сторону!» На лобовое стекло Коробков прикрепил пропуск, который давал знать сотрудникам ГАИ, что джип нужно пропускать везде, даже если он нагло нарушает правила: у водителя документы «без права проверки». Машины перед нами расступались, а я все плакала и плакала, утираясь рукавом кофты.

Путь до клиники занял всего пятнадцать минут. Воя, сверкая огнями и крякая, внедорожник влетел во двор. Мы с Димоном выкатились из него и кинулись в здание. Первая, кого я увидела, была Рина с опухшим лицом.

– Где Мози? – закричал Коробков.

– Пустите меня, – заголосил за моей спиной Аверьянов, – толку от вас ноль! Где труп? Где? Живо говорите!

Девушка на ресепшен испуганно смотрела на нас.

Коробков стукнул кулаком по стойке.

– Баба! Где Мозес?

– Вввторая дверь сс-слева, – прозаикалась администратор.

– Димон, тащи из моей колымаги один, семь, пятнадцать, десять, – велел Илья и, толкая перед собой тележку, набитую какими-то аппаратами, понесся по коридору.

Коробков исчез. Я обняла Рину, та прижалась ко мне и зашептала:

– Мози… он… сказал… он… вышел и говорит…

Раздался грохот, в клинику въехал аппарат с гофрированной трубкой, его катил Димон одной рукой, на спине Коробкова висело что-то непонятное, более всего похожее на самовар, от которого отходил шланг с раструбом, на шее у хакера болталась здоровенная сумка, в правой руке он держал красный мешок.

– Спокойствие, только спокойствие, – крикнул компьютерных дел мастер, проносясь мимо, – мы все привезли! Лучшие уколы. Оборудование. Ща его оживим.

Я только вздохнула. Да, у Аверьянова оснащение, о котором ни одна реанимация даже не мечтает, потому что обычные врачи понятия не имеют, что подобные аппараты существуют. Лучше не упоминать, сколько стоят приборы Аверьянова. Илья всегда прикатывает на место вызова со всем своим снаряжением. Есть люди, которых «Скорая» посчитала мертвыми, а наш эксперт вернул их с того света. Но! Мы ехали пятнадцать минут, до того как сесть в машину я разговаривала с Риной. И навряд ли свекровь позвонила мне в минуту кончины Мози.

Я посмотрела на администратора.

– Как долго у вас сидит Ирина Леонидовна?

– Больше часа, – дрожащим голосом проговорила та.

Я покрепче прижала к себе свекровь. Нет. Аверьянов не поможет. Послышался скрип, потом голос Ильи:

– Эй! Девочки! Хватит сопли лить. Парень! Голос!

Раздался веселый лай. Мы с Риной вскочили и увидели Мозеса, который несся к нам по длинному коридору.

– Илюша! – закричала Рина. – Ты гений! Солнце! Ты…

– Хватит Аверьяныча превозносить, – сказал Димон, – случился шум в канале связи. Мози не умирал. Когда мы в кабинет со всем хабаром вперлись, он тихо на столе сидел.

Кирпич, который лежал у меня на сердце, развалился.

– Рина! Почему ты сказала, что Мозес умер? По какой причине вы с ним поехали в клинику?

– Глаза, – всхлипнула свекровь, – все красные!

Только сейчас, услышав слова Рины, я внимательно посмотрела на бульдожку, которого свекровь стиснула в объятиях.

Очи Мозеса горели красным огнем, белки глаз были пурпурного цвета.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Вампир!

– Вот! – всхлипнула Ирина Леонидовна и, забыв о воспитании, показала пальцем на мужчину в голубом халате, который пришел следом за Димоном и Аверьяновым. – Он так мне и сказал: вампир!

– Геннадий Анатольевич, – представился ветеринар, – не первый год практикую, но такое видел впервые. Эта собака – мое фиаско. По всем показателям французский бульдог здоров. Но глаза! И лужу он напрудил в кабинете прямо кровавую. Крови там на самом деле нет. Цвет нереальный. Еще и светится.

– Да ну? – восхитился Аверьянов. – Посмотреть охота. Покажете мне?

– Прошу прощения за слово «вампир», – сказал ветеринар, – слабым оправданием мне служит моя оторопь. Когда хозяйка спросила: «Что с Мозесом?», у меня вырвалось: «Он превратился в вампира». Только не подумайте, что я глупо пошутил. Нет! Просто сам себе задал такой же вопрос и нашел на него единственно подходящий ответ: кровосос! Фразы «Собака скончалась» я не произносил. Мозес жив.

– Тот, кто не умер, не может стать Дракулой, – затряслась Рина, – если говорят, вампир – считай, покойник.

Я выдохнула. Произошла воистину идиотская история.

Илья взял у Рины бульдожку и поставил на пол.

– Мози, как ты дошел до жизни такой? Да у него глаза натурально фосфоресцируют. Очень хочется посмотреть на его…

Мозес подошел к дивану и поднял заднюю лапу. По плитке растеклась лужа невероятного вида: ярко-красная, сияющая, прямо перламутр со стразами.

– О-о-о! Красотень какая! – восхитился Димон. – Мози, ты что сожрал? Любимый халат Деда Мороза?

– Где у вас туалет? – спросила я у ветеринара.

Ответ последовал незамедлительно:

– Во дворе огорожена площадка.

– Не для животных, – уточнила я.

– А для кого?

Отличный вопрос.

– Для людей.

– Дверь слева, на ней изображена чашка кофе, – пояснил врач.

– Я думала, там буфет, – пробормотала я, вошла в небольшую комнату, воспользовалась унитазом, хотела нажать на слив и взвизгнула. В толчке сияло нечто ядовито-зеленое. Да уж, мне сейчас никак не могли пригодиться очки, которые Волшебник Изумрудного города раздавал направо и налево всем жителям и гостям.

– У тебя все в порядке? – спросила из коридора Рина.

– М-м-м, – пробормотала я, подошла к рукомойнику и увидела свое отражение в зеркале.

Встречалась ли вам на жизненном пути жаба, которую осыпали алмазной пылью? Видели ли вы человека с горящими глазами салатного цвета, с новогодними блестками на радужке? Нет? А я вот сейчас познакомилась с таким homo земноводным. И зовут его Таня Сергеева.

Из моей груди вырвался стон, и вдруг все стало ясно. Я выскочила в коридор со словами:

– Рина! Мози не вампир!

– Ой! – пискнула администратор и села под ресепшен.

– Глаза! – ахнул ветеринар. – Как вы это с ними проделали? Инфернальное зрелище.