В Лос-Анджелесе нас ждал молодой мужчина, одетый в приличный костюм и даже с галстуком. Он стоял с плакатом, на котором было выведено крупно и красиво: «Майкл Карпов». Именно Карпов, а не Карпофф, как почему-то всегда пишут американцы. Но – Майкл. Нет у них буквы «х», чего уж тут поделаешь. Впрочем – все условности и тлен. Как ни назови – я останусь Михаилом Карповым до самой своей смерти.

Мужчина представился Джеком О. Коннелли, схватил наши чемоданы, и мы пошли к лимузину, ожидавшему нас у выхода из аэропорта. Через пять минут мы неслись по обычной американской трассе, украшенной многочисленными рекламными щитами.

Ехали минут сорок, может, чуть больше. Кожаные диваны лимузина очень удобны, Джек предложил нам шампанского, от которого мы отказались в пользу апельсинового сока – натурального, свежевыжатого (тут же Джек добыл его из свежих апельсинов, пожужжав машинкой отжима). За рулем сидел водитель в таком же костюме, как и у Джека – ну может, чуть попроще, – и чувствовалось, что Дисней не испытывает никакой нужды в финансовых средствах. Проще говоря, от всего окружающего так несло деньгами, что это вызывало аллергию и потому хотелось чихнуть. Ну не привык я вращаться в высшем обществе! И не люблю эту всю публику… И роскошь мне чужда.

Ниночка тоже была слегка не в себе. Отвечала невпопад, задумывалась, не отвечая на вопрос по несколько секунд, затем спохватывалась, что-то говорила и снова уходила в себя. Я старался внешне не показать моего состояния. Мол, для меня это все привычно и просто – я же известный всему миру писатель!

Вилла была в том же духе – вымощенная розовым плитняком земля, газоны, пальмы, цветники, идеально ухоженные стены огромного дома, построенного с претензиями на сказочность: башенки, как у крепости из какого-нибудь диснеевского мультика, а сами стены стилизованы под грубую крепостную стену. Ничего не могу сказать – невероятно красиво. Но такого, как я, солдафона и «колхозника» – просто пугает.

Вот оно, «лицо капитала»! Здесь живет один из тех людей, которые на самом деле владеют Америкой. Кстати, насколько помню – а я все помню, до последней строчки из Википедии, – Рой Эдвард Дисней умер миллиардером. Но также помню, что начал он в компании своих дяди и отца с самых низов, это, можно сказать, «не настоящий» мажор. Впрочем, и это нормально: нельзя судить по человеку – раз он богат, значит, богатство само пало ему в руки и он палец о палец не ударил, чтобы его получить. Или сохранить. Тот же Трамп, хоть и был наследником богатого папаши, но за свою жизнь шесть раз (!!!) доходил до банкротства. И все-таки поднялся. И обошел всех – даже стал президентом США. К нему можно относиться всяко, но отрицать наличие у него ума, проницательности и предпринимательского таланта – просто глупо.

Рой встретил нас у первой ступени лестницы, ведущей на террасу. Одет он был просто: джемпер, свободные брюки, туфли тонкой кожи – совсем невидные, но их цену я бы не хотел знать. Скорее всего – жаба задушит.

Дисней улыбался, и я снова поразился тому, насколько улыбка меняет людей. Рой был некрасив, но когда улыбался, он будто озарялся внутренним светом. В нем был и стальной стержень (я это знал из его биографии), и кипело пламя паровозной топки, разогревающей пар в машине, толкающей паровоз вперед и вперед. Это очень энергичный человек, даже если он выглядит слегка сонным и вялым. Кстати, самые сильные мастера рукопашки, которых я знал, тоже выглядели очень спокойными, даже вялыми. Но беда тому, кто посчитал их такими, какими они выглядели.

Защитная окраска? Вполне может быть. Выглядеть как можно более безобидным, чтобы в долю секунды взорваться наподобие разрыва гранаты.

– Рад, очень рад! Майкл, представь меня своей девушке!

– Это Нина, моя подруга, – подвел я Ниночку к Рою. – Она стесняется, так что не обращай на ее зажатость особого внимания. Нина никак не привыкнет к жизни в Штатах – она только недавно приехала из Союза, и ей все вокруг кажется странным. Впрочем – как и мне. Я и сам все никак не могу привыкнуть к мысли, что нахожусь в Америке!

Рой широко улыбнулся, обнажив белые зубы, непременный атрибут богатых людей. (Только бедняки ходят с гнилыми, черными зубами. Или богатые идиоты.)

– Я понимаю. Мир акул капитализма, мир денег! Увы, господа… я не типичный представитель капиталистов. Все, что мы заработали, – это результат нашего труда. Мой дядя, мой отец – они работали не покладая рук. Когда они сделали первый фильм, им пришлось сбежать от кредиторов. Полностью разорились. Кинобизнес такая штука… это как лотерея – ты вложил деньги, а получишь ли результат – неизвестно. Или как рулетка – ставишь на цифру, а выпадет ли она… Но мы еще поговорим об этом. Я рад, что ты, Майкл, решился ко мне приехать. И привез в мой дом такой прекрасный цветок! Нина (он хоть и с акцентом, но повторил мое произношение ее имени, не Найна, а именно Нина), вам никто еще не предлагал сниматься в кино?

Ниночка вдруг прыснула и засмеялась ее прекрасным звонким голоском. Быстро взяла себя в руки и ответила, все еще улыбаясь:

– Вы будете смеяться, сэр Дисней, но только вчера мне предложили роль в фильме по книге моего… друга (она посмотрела на меня). Я согласилась. Буду играть подругу главного героя.

– О! – Рой закивал головой. – А кто режиссер?

– Кубрик. Стэнли Кубрик, – ответил уже я. – Очень хороший режиссер, я настоял, чтобы его пригласили.

– Да, Стэнли отличный режиссер, – подтвердил Дисней. – А почему ты не захотел, чтобы наш с тобой фильм снимал он?

– Лукас ничуть не хуже. Он справится, знаю.

– Ты очень много знаешь, – улыбнулся Дисней. – Но об этом мы с тобой еще поговорим. Очень интересно! Про тебя ходят такие слухи, что я сам уже готов поверить…

– Слухи? – насторожился я. – Что за слухи?!

– Давай поговорим об этом за ужином? Ну что мы стоим на улице… и твоя девушка уже устала стоять! Ах да, простите мне мою невежливость – поздравляю с первой ролью! Главное, начать, а потом уж дело пойдет! Может, я присутствую при рождении новой суперзвезды, а, Майкл? Ты уж упомяни потом, что я первый поздравил Нину с ее ролью, после которой она стала мегазвездой!

Ниночка мило покраснела и была очень-очень хороша. Я даже залюбовался. Была в ней эдакая чистота и непосредственность, которая бывает только у девушек, воспитанных в строгих нравах и на хороших, добрых книгах. Увы, в моем 2018 году эта чистота и непорочность уже потеряны. По крайней мере – в городах. Может, где-нибудь только на дальнем Севере, в тайге сохранились прежние нравы? Впрочем, я не собираюсь идеализировать «хруст французской булки» – время идет, люди меняются. И это нормально. Но и… слегка печально.

Красивая вилла. Как с картинки в гламурных журналах. Где же еще жить миллионеру? И тем паче – миллиардеру. Описывать ее нутро просто глупо. Чистота, порядок, элегантность и простота богатства. Никакой «плюшевой безвкусицы» и золоченой лепнины с ангелочками на потолочных фресках, которые так любили новые русские нувориши.

Помню, прочитал в 2018 году статью о том, как эти самые новые русские никак не могут продать свои вычурные и порядком уже обветшалые дворцы. Жить в этих дворцах невозможно (с ума сойдешь в этой золотой безвкусице!), обогревать их – целое состояние, поддерживать в целости – еще дороже, чем отапливать, а планировка такая дурацкая, что архитекторы хватаются за голову: КТО придумал этот идиотизм? Само собой – сам хозяин. Это он хотел – «БАХАТО»!