– Я подумаю над твоим предложением. Если чего-то я в своей жизни и усвоил, это то, что за все в ней надо платить. Иначе… иначе карма будет плохая. Можно еще вопрос, Майкл… скажи, где и как меня похоронят?

Я помолчал, раздумывая, стоит ли говорить, но потом решился:

– Ты умрешь в больнице Ньюпорт-Бич. Тебя кремируют, и твой прах развеют над океаном в районе гавани.

– Да, я так бы и хотел, – грустно заметил Рой. – Вот только как можно позже. Спасибо, Майкл!

Мы посидели еще с полчаса, говоря обо всем и ни о чем конкретно. Потом Рой поднялся и предложил мне пойти отдыхать. Завтра с утра выйдем в море, надо отдохнуть. Затем он крепко пожал мне руку, и я пошел в свою комнату.

Ниночка давно спала, разметавшись по широченной постели так, что короткая кружевная сорочка задралась до самой груди. Чем я и воспользовался – при полном непротивлении своей подруги в самом начале и активной поддержке моих действий в дальнейшем. В общем, уснули мы через час, усталые и очень довольные друг другом. Нам было очень хорошо.

Мы были в гостях у Роя Диснея три дня. На четвертый отправились домой. У него были дела, да и я не просто так деньги получаю – надо ваять нетленку, никто за меня ее не напишет. Да и вообще – «ни дня без строчки» – это не просто слова, это моя жизнь.

Вообще-то вот так вдуматься – зачем мне это надо? Стать богаче? Так я уже богат и мог бы жить на одни проценты. Или, например, накупить каких-нибудь дельных акций и жить на дивиденды. Зачем мне писать, истязая свой мозг днями и ночами, сутки напролет? Именно сутки, потому что, если кто-то думает, будто писатель работает только тогда, когда стучит по клавишам печатной машинки или компьютера, – он жестоко ошибается. Работа идет ВСЕГДА – когда писатель сидит за обедом, или прыгает перед боксерским мешком, выбивая из него пыль, или палит по мишени. И даже в постели, когда… в общем – работа мозга не прекращается никогда, и на сюжет будущей книги может повлиять что угодно – от вкусного пирожка с мясом и травами до увиденного на телеэкране самого что ни на есть тупого фильма.

Например, к написанию одной из моих книг меня натолкнул увиденный на экране рассказ психиатра о своем пациенте, который будто бы видит вокруг себя кучу различных существ, витающих в воздухе и присасывающихся к людям. И тогда мне подумалось: а какого черта? А вдруг он и в самом деле все это видит?! А мы вот не видим! И страдаем от болезней, приписывая их вирусам и бактериям, а на самом деле из нас выкачивает жизненную энергию некое энергетическое образование, передающее высосанную из нас жизнь своему хозяину. И так родилась одна из самых первых моих книг – «Блуждающие тени». Особого успеха она не имела, но в общем-то народу понравилась.

У фантаста, у настоящего фантаста – в голове всегда блуждает как минимум пяток сюжетов, достойных воплощения в книгах. Я как-то раз дал себе зарок записывать эти самые сюжеты впрок, но так и не занялся таковым делом. Ну и забудешь какой-то сюжет, так на его место придут два новых, еще более интересных!

Забавно, но частенько читатели считают, будто обладают некой суперидеей, суперсюжетом, стоящим невероятных денег. Я лично получал письма, в которых мне сообщалось, что автор письма может продать мне ну просто отпадный сюжет, который сделает меня мультимиллионером. Надо всего лишь перечислить ему пятнадцать миллионов рублей, и тогда все будет замечательно. И у меня, который станет равным богам Олимпа, и у него, в деревне Гадюкино, где, как известно, всегда идут дожди.

Увы для несчастного селянина – писатели и свои-то сюжеты не могут освоить, не хватает ни времени, ни желания (когда-то ведь и жить нужно! Ну не сутками же беспрерывно писать книги?!), а уж чтобы его дурацкие сюжеты воплощать в жизнь – это надо жить тысячу лет, а то и больше.

В общем, даже когда я сидел на яхте Роя и ветер бросал мне в лицо брызги соленой воды – в моем мозгу шла работа над сюжетом книги, который отличался от известного всему миру (в будущем!) Гарри Поттера. Мир моего Гарри был более проработанным, более логичным и более сбалансированным. И как я уже убедился – изменения сюжета никак не повлияли на популярность книги. Хотя нет – повлияли, но… в лучшую сторону. Популярность книги зашкаливала. Она била рекорды продаж.

Кстати, я бы и Толкиена переписал. Честно скажу – меня бесит нелогичность «Властелина колец». Только не буду переписывать. Нравится читателю жрать всякую чушь – кто против? Но свои книги я пишу максимально логично – насколько могу. А уж читателю судить – получается или нет. Нормальному читателю.

Незаметно прошел октябрь и половина ноября. Снега так и не было. Моросил холодный дождь, поливающий мой газон, который я не мудрствуя лукаво купил у фирмы, занимающейся озеленением, тогда, когда занимался благоустройством дома. Газон после сеансов дождеполива замечательно прижился и выглядел так, как выглядит английский газон. А как известно, английский газон выглядит английским газоном после того, как его стригли минимум триста лет. Умеют американцы ускорять события, этого у них не отнимешь.

У меня прибавилось работников. Теперь на меня работали еще Серхио Нуньес и Амалия Нуньес. Родители Лауры.

Кстати, эти самые родители были моложе меня. Серхио сорока пяти лет от роду, Амалия и того моложе – ей сорок два года. Странно, но почему-то мне родители Лауры представлялись эдакими убеленными сединами пожилыми людьми; мне и в голову не приходило, что это могут быть вполне себе крепкие и даже, можно сказать, молодые люди. Ну да, мне с моим полтинником лет все мои ровесники и уж тем более те, кто моложе, представляются молодыми людьми. Ну не признавать же себя стариком? Впрочем, какой, к черту, из меня старик? Теперь-то… До старика мне расти и расти! Пока что я застыл на уровне тридцатилетнего или чуть моложе. Что будет дальше – не знаю.

Серхио и Амалия появились у меня в доме после нашего разговора с Пабло и Лаурой и после моей просьбы к ним найти себе замену. Само собой, они не нашли ничего лучшего, как уговорить родителей Лауры работать в моем поместье. Ну да, мне придется платить зарплату еще и им до тех пор, пока Пабло и Лаура не покинут мой дом и не отправятся на съемки фильма – но, честно сказать, для меня эти деньги были сущей ерундой. Гроши, право слово. Амалия работала в пекарне кондитером – выпекала булочки, сооружала пирожные и торты. Работа довольно-таки тяжелая – вставать рано утром, месить, взбивать – и это при патологической жадности итальянца, хозяина булочной-кондитерской, который не собирался покупать всякие там новые миксеры и тестомешалки взамен постоянно ломающихся старых. Приходилось месить и взбивать – и вручную.

Как ни странно, Амалия толстой не была, хотя пекарей и кондитеров все представляют эдакими пышками в человеческом обличии. Она была бы копией Лауры, если бы лицо ее было таким же красивым. Но тут получилось так, что гены ее мужа – здоровенного корявого латиноса с натруженными, перевитыми венами руками – соединились с ее, Амалии, генами и выдали вот такое чудо, названное после рождения Лаурой Нуньес, ныне – Лаурой Родригес. Так бывает – у простых, не очень красивых людей рождается настоящее чудо красоты. Почему так бывает – спросите у Природы.