на защиту своего наставника Антон, — такую силу невозможно заблокировать, она просто разорвала бы мальчишку изнутри. Да и изолировать его вряд ли бы получилось.

— Без вас знаю, умники, — огрызнулся Тарс, — но это ещё не значит, что у нас нет средства остановить катастрофу. Согласен, решение, которое нам нужно принять, очень болезненное, но игнорировать угрозу нашему миру неразумно.

— Вот-вот, — Атан-кей обречённо покачал головой, — этого я и опасался. Это мой ученик, между прочим, — процедил он сквозь зубы, — я обязан его защищать.

— Вы это о чём? — Семён обвёл подозрительным взглядом мрачные лица Творцов. — Какой, на фиг, Разрушитель?

— Есть такая легенда, — по скептичной ухмылке Антона можно было без труда констатировать, что он относится к этой легенде, мягко говоря, без особого доверия. — Якобы время от времени наш мир рождает очень сильного мага, вернее, двух. Одного из них называют Разрушителем, а другого — Защитником. По идее, их силы нейтральны, но так уж складывается их жизнь, что один склонен применять своё могущество для разрушения, а другой — для исправления нанесённого ущерба. В общем, двое титанов вступают в единоборство и уничтожают друг друга.

— Не обязательно, — Тарс мрачно покачал головой, — просто до сих пор этому миру очень везло, что Разрушитель и Защитник не сумели ни разу найти общий язык. Не уверен, что у нас есть право пустить это дело на самотёк.

— Ага, лучше превентивно убить ни в чём неповинного мальчишку, — съязвил Атан-кей.

— Как выяснилось, не такой уж он невинный, — губы Тарса сложились в глумливую усмешку.

— Вы что, белены объелись? — возмутился Семён. — Не забыли, что говорите о моём сыне? Ты же сам научил Марти этим трюкам, — обратился он к Атан-кею, — а теперь его же и винишь.

— Ну что ты, — Антон ехидно ухмыльнулся, — Атан-кею подобные техники недоступны. Твой сын сам научился. Это врождённая способность, понимаешь? Тебя же никто не учил дышать, не так ли, но ты тем не менее это умеешь.

— Разумеется, я обучал Мартина техникам дематериализации, — поправил добровольного защитника Атан-кей, — но самым обычным, за счёт диссоциации объектов. Кстати, больших способностей в этом деле он не проявил. Явные проблемы с фокусировкой и контролем расхода энергии. Я попросил его дематериализовать чашку, а он в добавок уничтожил половину чайного столика, проделал дыру в полу и повредил фундамент.

— А в чём разница? — Семён недоумённо нахмурился. — В портале эта чёрная дырка тоже разрушала всё, до чего могла дотянуться.

— Видишь ли, манипулируя с объектами, Творцы не выходят за рамки проявленной реальности нашего мира, — пояснил Атан-кей. — Мы оперируем вибрациями хаоса, но не самим хаосом. Эта бесструктурная субстанция нам недоступна, а вот для Разрушителя магия хаоса является такой же естественной функцией его сознания, как для тебя дыхание.

— Однако кое-кто из нас всё-таки способен воспринимать бесформенное, — Тарс повернулся к Антону, — не правда ли, Создатель? Невозможно слепить сознание мыслящего существа из осколков вибраций, тут нужно взаимодействовать непосредственно с источником.

— В каком смысле «Создатель»? — удивился Семён. — Ты же не считаешь, что Антон создал наш мир?

— Не наш, — Атан-кей покровительственно улыбнулся, — но мир он всё-таки создал, даже два.

— Ну зачем об этом вспоминать? — посетовал Антон. — Ты же знаешь, что всё закончилось катастрофой. Все мои творения растворились в моём же сознании.

— Потому что ты позволил им раствориться, — Тарс укоризненно покачал головой. — Ты проявил слабость и эмоциональную неустойчивость, Антон, но никто тебя не винит. Мы же знаем, что это Сабин устроил тебе ловушку, подловил в тот момент, когда ты был не способен сопротивляться.

— К чёрту подробности, — вспылил Семён. — Так ты действительно знаешь, как Мартин создал эту чёрную пакость? — он всем телом развернулся в сторону вышеозначенного Создателя.

— Не совсем, — Антон смущённо улыбнулся. — Мы оба умеем взаимодействовать с источником, это правда, но делаем это по-разному. Представь себе бассейн с водой, — предложил он. — Я могу создать в воде любую нужную мне турбулентность, например, водоворот или стоячую волну. Именно так и появляются на свет сознания жителей моих миров. А Мартин каким-то немыслимым способом заключает часть воды в непроницаемый кокон, не потревожив её покой. Если честно, я раньше даже не представлял, что такое вообще возможно.

— И что же теперь, сидеть на попе ровно и ждать, пока эта кастрюлька ни прохудится? — Семён мрачно зыркнул на философствующего Создателя.

— Ну это была бы самая большая удача, — снисходительно бросил Атан-кей. — Хаос сам по себе не опасен, он и так присутствует во всём, что нас окружает. Проявленные объекты — это просто его вибрации. Было бы глупо, если бы капли воды боялись воды, не так ли? А мы и есть такие капли в бесконечном и бесформенном океане хаоса.

— Так чего ж он тогда нападает на людей? — слушая отвлечённые рассуждения Творцов, Семён уже начал закипать. Ему нужна была конкретика, а ещё лучше — помощь в уничтожении угрозы, а не лекция о строении мироздания.

— Думаю, тут виноват не хаос, а оболочка, — выдвинул предположение Тарс. — Похоже, наш талантливый юноша создал алгоритм, позволяющий ему управлять её работой.

— Согласен, — Антон утвердительно кивнул, — это какая-то вирусная программа, которая разрушает защитные алгоритмы нашего мира.

— Вирус? — в голосе Семёна прозвучало откровенное недоверие. — Хочешь сказать, что какому-то поганому вирусу под силу развоплощать живых людей?

— Видишь ли, в естественном состоянии хаос постоянно создаёт проявленные объекты, — пояснил Атан-кей, — но они долго не живут и растворяются обратно в породившем их источнике. Это похоже на волны от брошенного в воду камня.

— А теперь представь, что кому-то вбрело в голову заморозить эти волны, — Тарс с азартом присоединился к уроку. — Именно так и работает ум. Он цепляется за проявленные формы и тем самым как бы фиксирует их на время. Если уму помешать выполнять свою работу, то волны не замёрзнут и очень скоро перестанут существовать. Вирус как раз и создаёт такую помеху.

— А причём тут ум? — растерялся Семён. — Вирус вроде бы должен нарушать работу программы, а не части нашего сознания, которую мы называем умом.

— Так ум и есть программа, — Антон весело рассмеялся, — и он вовсе не является частью нашего сознания. Он — часть программы Создателя, которая, собственно, и управляет форматом той иллюзии, которую мы считаем своей реальностью. Судя по всему, созданная Мартином оболочка способна по его желанию расширяться и разрушать алгоритмы нашего мира, превращая структурированные участки реальности в бесформенный хаос. Примерно так горячая болванка расплавляет лёд, и застывшие волны снова становятся просто спокойной поверхностью воды.

— А тебя не смущает, что эта разрушительная машинка отчего-то перестала взаимодействовать с неживыми объектами? — задумчивый голос Атан-кея грубо