– Да, пожалуй, скорее первое, – снова не очень определенно и немного небрежно ответил адресат вопроса и опять перевел взгляд в направлении дальнего от него бокового окна.

– Понял, – вздохнул человек в темно-синей куртке и тоже устремил свой взор в автомобильное стекло, только прямо перед собой. – Между прочим, бабы – самый гиблый вариант. Сколько народу через них попухло. Вон, Огородника того же, тоже на бабе подловили. Красотке колумбийской. – Васильич на секунду замолчал, но тут же протянул изменившимся голосом, из которого мгновенно исчезла присущая ему прежде некоторая неторопливая вальяжность: – Та-ак. – Его слегка расслабленная фигура едва заметно напряглась, выпрямилась и наклонилась вперед, к рулю. – Вот, похоже, и наш... дорогой товарищ. Темно-зеленый «Пассат»?

Олег, проигнорировав прозвучавший вопрос, резко сдвинулся влево и буквально вдавил свой лоб в гладкую прохладу бокового стекла, но было уже поздно. Промелькнув мимо него мгновенной тенью, аккуратный компактный контур «Фольксвагена», цвета то ли капусты брокколи, то ли темного армейского камуфляжа, через пару секунд сбавив скорость, повернул направо и скрылся за уплотнившимся от бокового угла зрения частоколом кованого чугунного забора.

Сидящий на правом переднем месте шатен в серой обливной дубленке снова поднял вверх и чуть приблизил к глазам левое запястье.

– Тринадцать семнадцать. Две минуты опоздания. Нормально? – Он вполоборота повернул голову в сторону Иванова и, получив от того утвердительный кивок, сам в знак подтверждения кивнул в ответ и мгновенно перевел глаза вперед. Буквально тут же в его правой руке появился приемо-передающий пульт радиопереговорного устройства размером чуть поменьше стандартной сигаретной пачки, от которого к самому устройству, прикрепленному под днище «бардачка», тянулся тонкий растягивающийся спиралевидный провод. – Внимание, внимание... – нажав на тангенту пульта, шатен быстрой скорострельной очередью выпаливал в эфир уже, по всей видимости, давно ожидаемую его невидимыми абонентами информацию, – объект прибыл на место. База, как поняли меня, прием.

– Вас понял, объект нами зафиксирован, – низким баритоном не очень громко прохрипела База из прорезей микрофона на передней панели зажатого в руке пульта. – Внимание всем постам. Объект покинул «коляску» и вышел на «трассу». Доложите о готовности.

– Пост номер один готов, – быстро и собранно, хотя, как показалось Иванову, немного небрежно, ответил Базе товарищ в серой дубленке.

– Пост номер два готов... номер три готов... четыре готов, – дружной очередью выстрелились из эфира остальные доклады.

Олег, слегка нагнувшись вбок и ухватившись руками за спинку расположенного перед ним сиденья, устремил свой взор в лобовое стекло автомобиля. Глаза его непроизвольно прищурились, губы сжались в тонкую, еле различимую полоску. Он понимал, что это бессмысленно: вход в театр был вне зоны их видимости, а появления Бутко на тротуаре бульвара следовало ожидать не раньше, чем через десять минут, но все равно, словно завороженный, уперся почти уже двоящимся взглядом в край чугунного забора, за которым скрывались так хорошо знакомые ему по памяти классические очертания небольшого элегантного перистиля, полукругом обрамляющего входную часть фасада этого известного каждому московскому театралу, да и не только театралу, симпатичного здания.

– Та-ак, – знакомым тоном протянул сидящий на водительском месте обладатель темно-синей куртки, тоже, казалось, не отрываясь, смотрящий куда-то прямо перед собой. – Дедок вроде свинтить собрался. Ну точно, к переходу поплелся, на ту сторону. – Он слегка повернул голову в сторону своего соседа справа. – Ну что... похоже, очищается. Поляна...

– Не говори гоп... – начал было сосед, но закончить не успел.

– Опа, сглазил, – снова послышался голос предыдущего оратора.

– Что такое? – чуть дернулся в его сторону обладатель серой обливной дубленки.

– Собачник, – скосив глаза в боковое левое зеркало, пояснил Васильич. – От Покровских Ворот к пруду тянется. С нашей стороны.

Иванов, сбросив с себя, наконец, чары своего внезапного оцепенения и резко сдвинувшись по сиденью до упора влево, опять прижал лоб к заднему боковому стеклу. Он увидел, как на бульварной дорожке, возле левой оконечности пруда, появилась долговязая мужская фигура, в длинном «дутом» то ли плаще, то ли пальто, какого-то темного цвета, с серым шарфом, завязанным на шее небрежным узлом, и в кепке, отворот которой был опущен вниз, закрывая слишком, по всей видимости, чувствительные к холоду уши ее владельца. Рядом с мужчиной на то вытягивающемся, то снова убирающемся поводке-рулетке неспешно семенил похожий на маленького медвежонка огненно-рыжий чау-чау.

– Любопытная личность, – прокомментировал увиденное Олег, не обращаясь ни к кому конкретно, словно просто рассуждая вслух. – В принципе и на иностранца немного тянет.

– На иностранца? – неопределенным тоном протянул сидящий перед ним товарищ, первым обнаруживший появление собачника, и, сдвинув на затылок свою куцую кепчонку, почесал покрытое бесцветными волосами темя.

– С натяжкой определенной, конечно, – поспешил уточнить из-за его спины Иванов и перевел взгляд направо, туда, где сидел тезка великого дядюшки Зю.

– Сейчас посмотрим... – веско вставил тезка, – по поведению его... манерам.

Прошло еще несколько минут томительного ожидания, которые если не показались Олегу вечностью, то, во всяком случае, напомнили ему о том неприятном, муторно-тревожном состоянии, которое он испытал пять дней назад, болтаясь в кресле самолета, попавшего в грозовое поле, где-то на полпути между Франкфуртом и Москвой. За это время с бульвара по направлению к «Современнику» успела свернуть какая-то дама среднего возраста и роста довольно неприметной наружности. При этом, правда, оставалось только догадываться, направилась ли она в кассы либо прошла мимо, имея пунктом своего конечного назначения расположенное чуть дальше, в глубине двора, отдельное здание дирекции театра. Почти одновременно с ней из-за края чугунного забора буквально выскочила другая женская фигура в стареньком, но, похоже, имевшем некогда весьма элегантный вид пальтеце и бордовом шерстяном платке, как-то несуразно, словно второпях, обмотанном вокруг ее головы и шеи. Женщина ускоренным шагом почти побежала по бульварному тротуару вниз, по направлению к Покровским Воротам. Буквально через какой-то десяток секунд она поравнялась со стоящим на обочине джипом «Чероки» темно-серого цвета, водитель которого и сидящий с ним рядом на переднем сиденье сосед были, казалось, полностью погружены в изучение широко развернутой карты московских улиц, края которой практически до самого лба закрывали их лица. В это время их находящийся сзади третий спутник, сосредоточенно наморщив лоб и не рискуя слишком близко придвигаться к стеклу, сопровождал взглядом стремительно ускользающий от него профиль, мучительно пытаясь при этом вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах он мог видеть это уже явно немолодое, почти полностью лишенное какой-либо косметики и, по всей видимости, мало заботящееся ее отсутствием, чем-то озабоченное женское лицо, для которого сейчас, похоже, не существовало не только какого-то случайно попавшегося ему на пути джипа, с его бравым экипажем, но и всего остального окружающего мира.