В восприимчивой акустике внутреннего пространства автомобиля внезапно раздался звонкий шлепок, порожденный резким соприкосновением ладони и лба.

– Вспомнил, – опуская руку, с какими-то радостными нотками в голосе громко произнес Олег.

– Что... вспомнил? – вскинул вверх левую бровь сидящий перед ним шатен в серой дубленке, быстро и ловко сворачивая опущенную на колени карту московских улиц.

– Да бабу эту, в платке. Это же актриса.

– Какая еще актриса? – еще выше поднял бровь шатен.

– Забыл фамилию, – сокрушенно качнул головой Иванов. – Из головы вылетело. Она еще в кино играла. Не главные, правда, роли. Может, помните, про войну был такой фильм... старый... несколько серий, тоже название забыл. Она там медсестру или врача играла. В рекламе еще тоже снималась. – Получив вместо ответа почти синхронное легкое пожатие плеч обоих своих спутников, Олег немного помолчал, потом задумчиво добавил: – Надо же. А я не знал, что она в «Современнике» играет. Может, в гости к кому зашла. Изменилась, конечно, не узнаешь. Хотя, может, такая и есть. Без штукатурки.

– Тсс, – резко оборвал его товарищ на правом переднем сиденье.

– Ты чего, Ген? – тут же наклонившись вперед, почти шепотом произнес забывчивый знаток театра и кино.

– Да подожди ты, Олег, со своими актрисами, – с едва уловимыми нотками раздражения в голосе ответил Гена. Он сейчас с сосредоточенным видом гончего пса, почувствовавшего приближение добычи, устремил внимательный взор в противоположное от него боковое окно автомобиля. – Тут у нас еще один... фрукт появился,... любопытный. А, как тебе, Васильич? – Последняя фраза была обращена уже к его соседу в водительском кресле.

– Да, эта личность уже поинтересней, – процедил сквозь зубы сосед, вполоборота, как бы между делом, небрежно поглядывая в то же окно.

Иванов мгновенно перевел взгляд в указанном направлении. На противоположном берегу пруда, к скамейке, расположенной практически прямо напротив входа в театр и, соответственно, напротив той скамейки, на которую, согласно переданным ему инструкциям, должен был присесть, выйдя из касс, Бутко, неторопливо подходил, вернее, уже подошел крупный, плотный мужчина лет, как можно было судить, где-то от тридцати до сорока, в роскошном длинном кашемировом пальто темно-синего цвета и в немецкой кепке картузного типа, получившей в русском народе устойчивое прозвище «жириновка». Мужчина немного вальяжно опустился на скамейку, небрежно закинул ногу на ногу и, достав из бокового кармана пальто сложенный вдвое журнал с яркой глянцевой обложкой, принялся его бегло просматривать, или, по крайней мере, делать вид, что просматривает, неспешно переворачивая страницы.

– А откуда он подошел? – по-прежнему, почему-то не повышая голоса и не обращаясь ни к кому конкретно, произнес Иванов. – Я чего-то просмотрел.

– Он не подошел. Он подъехал, – ответил товарищ в водительском кресле, зачем-то слегка опустив вниз на лоб козырек своей кепки, так же устойчиво прозванной в том же народе «пидоркой». – Вон видишь «Лексус» – джип четыреста семидесятый.

– Метрах в тридцати впереди «девятки» нашей остановился, – уточнил его сосед и добавил, подмигнув при этом Олегу: – Очень удачно.

Олег тут же идентифицировал на обочине проезжей части противоположной стороны бульвара, возле дома номер двенадцать, дробь «А», характерные контуры бежевого «Лексуса», на половину своей высоты возвышающегося над приземистой черной лентой узорной бульварной ограды; затем перевел взгляд чуть вправо и зафиксировал стоящие уже возле дома номер просто двенадцать, без всякой дроби, неприметные серые «Жигули» девятой модели, нахождению которых на данном месте он до того не придавал абсолютно никакого значения. Он опустил глаза на свои часы. Стрелки показывали тринадцать двадцать шесть. Оперработник снова устремил свой взор на листающего журнал мужчину на скамейке и, нахмурившись, чуть прикусил нижнюю губу. Изысканно лощеный вид последнего в сочетании со стоящим неподалеку весьма породистым средством передвижения, надо заметить, не очень удачно гармонировали, если не с откровенно пролетарской, то, во всяком случае, с достаточно разночинной атмосферой, традиционно свойственной этому московскому бульвару.

– А теперь, уважаемые дамы и господа, внимание направо, – голосом экскурсовода пропел обладатель серой дубленки.

Олег мгновенно откликнулся на озвученное предложение. На их стороне, чуть дальше вперед, напротив выхода из театра, на тротуаре он увидел двух дам предпожилого возраста, очень живо обсуждающих какую-то, по всей видимости, весьма интересную для них обеих тему.

– А эти откуда появились? – снова безадресно протянул он.

– А эти вышли из касс, – снова ответил ему Васильич и добавил, подняв вверх указательный палец правой руки: – Я так думаю. Уточним на Базе? – вежливо обратился он уже к своему соседу справа, но, не дав тому времени среагировать на этот полувопрос-полупредложение, тут же добавил: – Кстати, маленький анекдот на эту тему. Телефонный звонок. Алло, это база? База. Позовите Каца. Он вышел. Тогда Лифшица. Его нет. Тогда Рабиновича. Его тоже нет. А кто говорит?.. – Васильич бросил выразительный взгляд назад. – Говорит Иванов. И, после паузы, первый голос: это что, военная база? – Снова опередив назревающую реплику соседа и, предположительно, не самого восторженного содержания, он быстро продолжил: – Это для разрядки. Чтобы наш молодой лейб-гвардейский коллега... – он похлопал сидящего сзади Иванова по плечу, – совсем уже ориентацию в пространстве не потерял... от чрезмерного зрительного напряжения.

Товарищ в серой дубленке, выразительно хмыкнув и покачав головой, протянул руку за пультом переговорного устройства и через мгновение нажал его тангенту:

– База, База, ответьте Первому.

– Слушаю, Первый, – прохрипел из пульта уже знакомый низкий баритон.

– На нашем «перроне» появились две «пассажирки». Не подскажете «пункт отправления»?

– «Пункт отправления» – «вокзал».

– Мы не видели их прибытия на «вокзал».

– Они прибыли за пятнадцать минут до вашего прибытия.

– Спасибо, База, отбой. – Переговорный пульт снова исчез под «бардачком». Геня потер подбородок. – Что же, они там, выходит, около часа торчали, что ли?

– Может, это «жучихи» какие-нибудь. Спекулянтки билетные, – немного неуверенно предположил Иванов.

– Может, – протянул Геня. – А на этот ваш завтрашний спектакль, что, может не быть билетов?

– Да нет, на завтрашний должны быть, – успокоил его Олег.

– Лады, – Геня, нахмурившись, опустил глаза на свое левое запястье и буквально тут же отчеканил собранным военным тоном: – Так, готовность номер один, уже ровно половина. Сейчас он должен выйти из касс... натянуть перчатки и... двинуться к афишам.

– А теперь, уважаемые дамы и господа, внимание налево! – Голос экскурсовода теперь послышался уже с водительского места.

Иванов тут же повернул голову в указанном направлении. От дальней оконечности эклектичного здания с романтичным названием «Белый лебедь» по направлению к скамейке с листающим журнал мужчиной легкой, пружинистой походкой двигалась довольно молоденькая стройная девушка в яркой спортивной куртке, со спортивной же сумкой на левом плече. При ее приближении к скамейке мужчина неторопливо, с полным чувством собственного достоинства, поднялся и, слегка приобняв девушку, немного покровительственно чмокнул ее в щечку, после чего они оба опустились на скамейку и начали о чем-то беседовать.