…Каори, тем временем, отправила свёкру и свекрови посыльного с вестью о своём намерении нанести визит.

Чуть позже, собравшись в путь, она села в экипаж, и погонщик быков повёл животных к воротам дворца. Вскоре повозка уже катилась по Первой улице, уверенно двигаясь в сторону дома родителей Ацутады, расположившемуся на Третьей линии.

Фрейлина слушала размеренный скрип колёс и выглядывала в небольшое окно. Её заполняла радость от предстоящей встречи с дочерью. Казалось, ничто не в силах испортить ей настроение…

Когда повозка, наконец, достигла своей цели, женщина сошла на землю. В доме её уже ждали, и поспешили встретить: из дверей вышла мать Ацутады, Сумирэ. Женщины едва успели обменяться вежливыми приветствиями, как вдруг во двор выскочила радостная Ханако.

Восьмилетняя девочка в ярком оранжевом кимоно буквально светилась от счастья.

– Ханако, как же я рада тебя видеть! – не сдерживая эмоций, Каори крепко обняла дочь.

– Мама, я рада, что ты приехала! – затараторила девочка в ответ. Ей натерпелось похвастаться: – Бабушка и дедушка купили мне новое кимоно! А отец привёз мне красивый гребень для волос! А ещё младшего братика!

При упоминании об отце и братике, Каори вдруг поняла: она напрочь забыла о том, что её бывший муж должен был вернуться в столицу… Причём не один…

Она взглянула на Сумирэ. Пожилая женщина поняла всё без слов, и подтверждающе кивнула: Ацутада и впрямь находился дома.

– Каори, он очень хотел увидеться с тобой и поговорить… – сказала она. – Только… Он прибыл не один, а как ты уже, наверное, поняла, с сыном от той дикарки. Признаться честно, мне от одного взгляда на этого ребёнка становится дурно!

При упоминании о мальчике, женщину всю передёрнуло.

– Он такой страшный? – полюбопытствовала фрейлина.

– Скорее неприятный… Бледный весь, глаза, как у демона… Впрочем, сама скоро увидишь… – поморщилась женщина.

Сумирэ могла понять, почему Каори не может простить её сына. Если бы её супруг взял себе наложницу из эмиси, она поступила бы также. Конечно, мужчины часто брали наложниц и визитных жён, и большинство законных супруг мирились с подобным положением дел. Но одно дело, когда это были цивилизованные женщины, дикарки же совсем другое… Даже многие мужчины осуждали подобное.

А уж привозить с собой из провинции Дэва ребёнка от эмиси, Сумирэ считала крайне необдуманным шагом. Неужели нельзя оставить мальчика на попечение дедушки по материнской линии? Или дикари отказались принимать ребёнка, рождённого от мужчины не из их племени?

Но Сумирэ, несмотря ни на что, всё же приходилась матерью Ацутады. И, как родитель, не могла не поддержать своего ребёнка, хотя бы в его стремлении помириться с бывшей женой.

Каори же прекрасно догадалась, что имеет в виду свекровь. Поняла она и то, что нового внука женщина явно недолюбливает…

Фрейлина про себя решила, что если она просто поговорит с бывшим мужем, это не обяжет её сразу же его прощать. С такими мыслями она направилась в дом…

Ханако радостно крутилась вокруг матери. Женщина немного рассеянно отвечала ей, испытывая некое волнение. Всё же они не виделись с бывшим супругом достаточно давно, больше года.

Тем временем, Сумирэ проводила Каори в одну из комнат. Фрейлина увидела Ацутаду, который возился с очаровательным маленьким мальчиком, оживлённо ползающим по татами. Чуть поодаль, расположилась кормилица: полная и пышущая здоровьем женщина средних лет.

Каори догадалась, что мальчик никто иной, как Мунаката, сын Оины и Ацутады, но всё равно невольно залюбовалась ребёнком. На её взгляд он совсем не походил на дикаря, которого описала Сумирэ…

По подсчётам Каори, ребёнку исполнился примерно годик. Но он выглядел крупным и здоровым малышом, отчего казался немного старше. От отца он унаследовал похожие черты лица, а от матери светлую кожу и русые волосы. Глаза Мунакаты выражали неподдельный интерес к окружающему миру.

Завидев Каори, свою мать и Ханако мужчина подал знак, и кормилица, подхватив ребёнка на руки, поспешила откланяться и удалиться из комнаты. Когда она проносила Мунакату мимо Каори, фрейлина почувствовала, что сердце её дрогнуло…

Неожиданно для себя самой, она испытала искреннее сострадание к этому крошке, который так рано потерял мать. "Комати ведь тоже росла без матери, и отец покинул нас, когда ей минуло всего лишь пять лет… – пронеслось у неё в голове. – Я тогда была слишком молода, и не смогла должным образом позаботиться о сестре… А кто будет заботиться об этом мальчике? Конечно, у него есть отец, но кто заменит ему мать? Неужели кормилица? Бедное дитя…"

Тем временем, Ацутада безуспешно пытался подобрать слова после долгой разлуки с бывшей супругой.

– Каори… Ты пришла… – только и смог вымолвить он.

– Да, – кратко кивнула она.

– Оставляю вас наедине, – сказала Сумирэ, и взяла за руку внучку, всё ещё крутившуюся вокруг матери. Девочке явно не следовало слышать разговор родителей: – Ханако, пошли, я угощу тебя сладостями.

Услышавшая волшебное слово "сладости", девочка без лишних вопросов последовала за бабушкой. Каори и Ацутада остались одни. Какое-то время женщина продолжала хранить молчание. В помещении воцарилась тягостная тишина.

Наконец, фрейлина прошла внутрь комнаты и опустилась на татами подле бывшего супруга.

– Ты хотел о чём-то поговорить со мной? – без лишних церемоний спросила она.

– Ты не отвечала на письма… В послании от моей матери я узнал, что за прошедшее время ты успела найти себе нового мужа, но недавно он умер… Это правда?

Каори неохотно кивнула, мысленно покорив Сумирэ за излишние подробности в переписке с сыном.

– Но всё равно, я хотел бы, чтобы ты вернулась ко мне, – продолжал мужчина. – Я многое осознал за прошедшее время, и понял, что несправедливо забыл о тебе, поддавшись красоте эмиси. Простишь ли ты меня?

Каори вдруг заметила, что за прошедший год её бывший супруг сильно постарел. Под глазами залегли тени, появились первые морщины. Видимо сказались волнения о сыне и трудная дорога из провинции Дэва…

– Что ты намерен делать с Мунакотой? – спросила она.

Ацутада немного замялся:

– Я хотел поговорить и об этом. Мне бы хотелось, чтобы он жил с нами…

Каори внимательно посмотрела на мужчину. Хотя обида всё ещё жгла женщину изнутри, она понимала будучи натурой достаточно сентиментальной, через какое-то время простит она простит бывшего мужа.

Мунаката же вызывал у неё сильное сочувствие, и ей хотелось позаботиться о ребёнке… Конечно, она любила Ханако, но всё время мечтала ещё и о сыне. Посему, ради него Каори была готова простить бывшего мужа прямо сейчас.

– Хорошо, – сказала она, – я буду заботиться о нём, как о своём ребёнке.