Открытую поддержку этому Съезду оказали власти Башкирской АССР, особенно — НКВД БАССР, весьма заинтересованные в расколе и ослаблении мусульман.

III Всероссийский съезд мусульманского духовенства, прошедший 6-10 октября 1926 г. в Уфе, был посвящен в основном вопросам внешней политики российской уммы — незадолго до него муфтий Ризаэтдин Фахреддин вернулся из поездки на

I Всемирный мусульманский конгресс в Мекке. Делегаты съезда направили Сталину и Чичерину верноподданические телеграммы, в которых заверяли власти в своем горячем желании совместно трудиться до победного конца в деле «раскрепощения пролетариата и угнетенных народов» и подчеркивали, что «мусульмане Востока и СССР не разочаровались в своих ожиданиях освобождения из тисков нравственной и физической эксплуатации империализмом»101.

На последнем предвоенном Съезде мусульман внутренней России ярко проявилось соперничество между ЦДУМ РСФСР и ЦДУМ БАССР, искусственно и искусно подогреваемое органами НКВД, которые и не думали скрывать своей заинтересованности в продолжении этого внутриисламско- го конфликта102. За прошедшие три года раскол перекинулся и на приходы Татарской АССР, часть из которых выразили желание присоединиться к ЦДУМ БАССР. Попытки лидеров ЦДУМ РСФСР урегулировать новую проблему встречали сопротивление татарстанских властей, со своей стороны также поощрявших разделение мусульман103. Здесь нельзя не провести параллель с расколом российской уммы в начале 1990-х гг., когда региональные власти, в первую очередь — Татарстана и Башкортостана активно вмешивались во внутиримусульманские дела и провоцировали «административно- территориальные» расколы104.

Некоторые современные исследователи полагают, что в 1920-е гг. Ризаэтдину Фахреддину удалось выработать оптимальную модель взаимоотношений с советской властью. Действительно, в сторону мусульман был сделан ряд реверансов (власти пошли на уступки в обложении налогами мечетей, духовенства, передали архивные документы, возвратили некоторые здания), однако от масштабных гонений исламскую общину это не спасло105.

Из телеграмм III Всероссийского съезда мусульманского духовенства

Мекка. Хозрат Джалялат алъ-малику Габдул Газизу алу-Сауду: «Третий великий конгресс, собравшийся ныне от имени миллионов мусульман Внутренней России, выражает глубокую благодарность за приглашение на съезд мировых мусульман, подтверждает вашу королевскую вступительную речь на Конгрессе и желает от Бога успехов в ваших освободительных делах Востока и мусульман вообще».

Геджас, Мекка. Уважаемому председателю исполкома Меккинского конгресса: «Великий конгресс мусульман Внутренней России шлет Вам свой сердечный привет, будучи уверен в том, что российские мусульмане вполне способны взять на себя все обязанности, которые на них возложит исполком, и готовы подчиниться всем мероприятиям конгресса мировых мусульман. Желаем Вам успеха в Вашей богатой и освободительной работе мусульман и Востока вообще.

Председатель — Габдурахман Расули.

Секретарь — Шахар Шараф»101’.

Период относительно спокойствия в исламской умме СССР, относительно успешно сопротивлявшейся значительно более мягкой, нежели в отношении православных, атеистической пропаганде, завершился в 1927 г. До этого времени мусульманские духовные лидеры за пределами Северного Кавказа, Крыма и Средней Азии относительно редко становились жертвами репрессий — считается, что единственной резонансной жертвой большевиков в годы Гражданской войны стал мухтасиб Казанской губернии Габдулла Апанай, который был расстрелян как заложник 25 июня 1919 г. после убийства восставшими солдатами начальника политотдела Центральной Мусульманской Военной Коллегии (ЦМВК) Камиля Якуба107.

27 апреля 1927 г. ЦДУМ приняло обращение ко всем мухтасибам, имамам и всем мусульманам, в котором опровергало обвинения в политизации преподавания религии и чинимых светскому образованию препонах. ЦДУМ заявляло о поддержке обучения в светской школе и указывало, что преподавание религии сводится к обучению догматам Ислама в соответствии с законами об отделении церкви от государства. Эти оправдания эффекта не возымели, — 28 мая 1928 г. Президиум ЦИК РСФСР вынес постановление о полном запрете преподавания мусульманского вероучения. В том же году был остановлен выпуск журнала ЦДУМ «Ислам маджалласы» и отклонена просьба муфтия Ризаэтдина Фахреддина об открытии медресе в Уфе108.

К 1930 г. во внутренней России было закрыто 87% мухтасибатов, более 70% мечетей, от 90 до 97% мулл и муэдзинов лишены возможности осуществлять свою деятельность. «Все религиозные организации мусульман находятся накануне полнейшего разрушения и исчезновения с лица земли. Пока закрылось 87% мухтасибатов (мусульманские епископаты), из 12000 мечетей закрыто более 10000, от 90 до 97% мулл и муэдзинов лишены возможности отправлять культ <...> Положение по мусульман

скому культу хуже, чем по другим культам, но, в общем, рисует характерную для всех культов картину...», — с удовлетворением констатировал председатель комиссии по культовым вопросам П.Г.Смидович109. В 1928 г. Н.К.Крупская составила список книг, подлежащих изъятию из библиотек, среди которых значились Библия и Коран110.

На Северном Кавказе с конца 1920-х гг. началось свертывание системы религиозного образования и прекращение деятельности шариатских судов, стали закрываться мечети и медресе. В результате этой кампании число мечетей сократилось в десятки раз, а в некоторых регионах — например, Адыгее и Кабардино-Балкарии вообще не осталось ни одной действующей мечети111. В меньшей степени от гонений пострадали мусульмане Средней Азии и Казахстана, однако и там исламу был нанесен тяжелейший удар112. «Традиционные исламские институты в среднеазиатских и кавказских республиках были Москвой разрушены, клир был низведен до небольших групп», — писала об этом периоде американская газета “Интернэшнл геральд Трибюн”»113.

В 1930-х гг. власти начали массовые репрессии против мусульманского духовенства во всех регионах. Их девизом могли бы стать слова, приведенные в журнале «Революция и горец» за 1929 г.: «Главным нашим идеологическим противником является мулла, ибо он не только пропагандирует религиозные учения, но и организует под их флагом контрреволюцию»114. Коммунисты быстро наверстывали упущенное, начав самые масштабные за все историю страны гонения на неправославные религиозные традиции. Имамов и членов их семей стали раскулачивать, ссылать, отправлять в лагеря и расстреливать. Считается, что эта фаза репрессий началась с ареста 1927 г. мух- тасиба Я.Адутова, который проводил чрезмерно активную, по мнению властей, религиозную работу и преподавал мусульманского вероучения детям115.

В мае 1930 г. возмущенный гонениями на мусульман Ри- заэтдин Фахреддин приехал в Москву, где встретился с председателем комиссии по культовым вопросам П.Г.Смидовичем116. Муфтий привел многие факты ущемления прав мусульман: закрытие мечетей без согласия верующих, непосильный налог для мулл, издевательства над ними и оскорбление чувств верующих. До этого он дважды (в 1923 и 1928 гг.) обращался к председателю ЦИК СССР М.И.Калинину с просьбам! об издании новых книг и журналов, передачи мусульманам архивов ОМДС и об открытии курсов для подготовки имамов, напоминая о том энтузиазме, с которым встретили «великую революцию» мусульмане. Положительный ответ муфтий получил только на просьбу о возвращении ЦДУМ метрических записей117.

Исчерпав все возможности изменить государственную политику