и высотой с пятиэтажку. Холм свежевырытой земли выглядел среди болот чужеродным элементом. Наверное, мне к нему надо…. А надо ли? Пожав плечами, двинулся к холму. Да земля без сомнения была вырыта, причем вырыта вручную, на это было похоже. Поскольку экскаватор крупными глыбами землю выворачивает, и присутствует некая угловатость комьев, а тут всё ровненько, одного размера… Не понятно только кто такую кучу земли тут высыпал? Зачем? Что хотел доказать? Слава Египетских пирамид спать спокойно не дает?

Рыхлая земля уже смерзлась, и подниматься было легко, ноги в грязи не вязли. Хотя, чего тут? Я же во сне тут хожу. Какая тяжесть может быть и грязь на ногах? Но поднявшись на вершину холма, я присвистнул. Дыра, это нора, а нора — это кролик. А кролик, это подходящая компания…. Может Вини Пуху и подходящая, а я бы сам с этим кроликом встречаться не хотел. Дыра была метров сто в диаметре, с идеально ровными краями, что само по себе было невероятно. Но поражало не это, поражали отвесные, блестящие как стекло, словно отшлифованные стены, вертикально уходящие вниз, в глубину, туда, к центру земли. Там, дальше всё тонуло в темноте, и дна видно не было. Следовательно, это не нора, поскольку грунта вокруг слишком мало, для такой дыры. Скорее отверстие было просверлено гигантским сверлом, а холм по краям, это всего лишь стружка. Причем далеко не вся стружка… Оглянувшись по сторонам, я заметил ещё такие же холмы вдалеке. Там. Там. Там. Ещё вон там. И ещё. И ещё! Тут их несколько десятков! И это только то, что мне видно. Твою мать! Да тут все вокруг изрыто. Что тут вообще происходит?

Я присел на корточках возле цилиндрического туннеля шахты, уходящей в бездну, пытаясь, понять, принюхаться и почувствовать, что там. Там что-то было. Что-то не то, чтобы злое или враждебное, а нечто настолько чужое, другое, что мне стало неприятно, заворотило с души, словно от запаха дохлой псины в жаркий летний день, и я ушел.

* * *

Сергей Краевский выспался как никогда, вот, что значит родная кровать! Хоть приехали они довольно поздно, но плотно поужинав, он просто отключился. И встал на удивление рано, чувствуя, что готов к новым подвигам и свершениям. А если без патетики, то к исполнению служебных обязанностей. На кухне уже шкварчало и пахло яичницей с колбасой. А потом засвистел свисток чайника. Мама, конечно, его сразу убрала. Но Сергей свисток воспринял как призыв к действию, и поднялся. Сделал символическую зарядку, размяв мышцы спины, рук и ног. И поспешил к водным процедурам. Наяривая во рут зубной щеткой, Краевский сквозь шум журчащей воды, услышал знакомую мелодию вызова своего сотового телефона. Кто там? Наверное, Маша опомнилась, что пакет свой вчера у Степаныча в машине забыла, — подумал Сергей, и, сплюнув пасту в раковину, побежал к телефону. Звонил Кудряшов. С чего бы это? Ещё восьми утра нет, на работу он никак не опоздает.

— Да, Олег Алексеевич, слушаю.

— Спишь? — хмуро осведомился полковник.

— Никак нет! Бодрствую! На работу собираюсь.

— Молодец. Только давай побыстрее, у нас ЧП…. Старостина убили…

— Как убили? — крикнул в трубку Краевский, и услышал только гудки.

Глава 7

Утро, не смотря на холодный ночной дождь, решило порадовать солнцем, и обещанием теплого летнего денька. Я брился тяпкой в ванне, когда услышал жалобное мяуканье под входными дверями. Пошел на звуки и открыл дверь, чтобы поздороваться с нашим прикормышем.

— Оля! Тут черномордин пришел, кушать просит! — крикнул я супруге с прихожей.

— Я черныша уже кормила, — отозвалась супруга из кухни.

— Мяу, — жалобно сказал кот.

Черного без единого белого пятнышка кота мы подкармливали уже пару лет. Кто-то выкинул. Домой не берем, у жены аллергия на шерсть, а животину жалко. Тем, более, что он у нас аккуратный, в подъезде не гадит. Поест, и бегом по своим кошачьим делам. Зимой черномордин становится толстым, блестящим, создается впечатление, что не одни мы его кормим, а летом резко худеет, весь в пыли, иногда в пятнах засохшей глины. Только морда кота всегда оставалась порядочного размера, и с голосом резко контрастировала. Голосок был тонкий и нежный, словно у маленького котенка.

— Мяу, — повторил кот, — Мау-ло…

— А черномордин говорит, что он голодный.

— Да ему сколько не дай, все мало, — вздохнула Оля и хлопнула дверцей холодильник.

— Сейчас дружок, мамка тебя покормит, — подмигнул я коту, и прикрыл дверь, чтобы разминуться с супругой, несущей кошачью миску с куриной печенкой. Черномордин аппетитно с урчанием зачавкал, а я продолжил утренний моцион. На завтрак у нас были оладушки, которые Оля испекла из прокисшего молока, и хороший молотый кофе. Да собственно как хороший? Терпеть не могу эти понты Итальянский, Немецкий, Английский. Ладно, если Бразильский, Колумбийский или Никарагуа, действительно есть разница. Но, ни в одной Европейской стране кофе не растет, он даже в Турции не растет. И что? Переплачивать за расфасовку? Вот уж дудки! Беру обычный отечественный сорт арабика в зернах, распаковываю пакет, если зерна слабо прожарены, что бывает, то дожариваю в микроволновке. А вот перед самой варкой кручу в кофемолке до консистенции пыли, как учил меня один турок. «Чем мельче смолото кофе, тем полнее оно отдаст вкус». И если молоть перед варкой, запах ярче. Проверено годами. А если его сварить, и не выпивать сразу целиком кофеварку, то на следующий день кофе ещё и настаивается, и вкус ещё лучше. Такой вот у меня бзик на почве кофе. Каюсь, кофеман.

Значит позавтракали. И начался разговор. Собственно начал я:

— Как ты смотришь, если сейчас детей навестим?

— А я только хотела тебе сказать, — вздохнула Оля, — Что после слов этого пакостника Артема, у меня душа не на месте… Сволочь такая! Детьми шантажирует!

— Бог с ним, — отмахнулся я, — Давай одевайся, наведи боевую раскраску, и к детям..

— В смысле? В аэропорт?

— Какой аэропорт? Я же тебе объяснял, как … Как у Сереги с Иркой появился, так попробую…

Ольга недоверчиво посмотрела на меня.

— Миша, ты у меня конечно волшебник, но не до такой степени… Скажи честно, мы с Иркой дверь просто забыли закрыть?

Опять двадцать пять! За рыбу деньги! Мне стало скучно, и я скривился как от оскомины.

Терпеть не могу никому ничего доказывать! Ладно… Сама напросилась. Сейчас выведу её на лестничную площадку, и будь что будет. Если получится, прям в халате и фартуке у дочки окажется.

— Оля, черномордин печенку наверняка доел уже, — намекнул я.

— Сейчас заберу, — кивнула жена,