— Честно говоря, совсем не хочется возиться с рыбалкой! Не любитель я этого дела. Да и потом, куда я добычу дену? Повешу у себя в номере на веревку, стану сушить, вялить?

— Как угодно, — морщится Михал Михалыч. — Но имейте в виду, если что…

— Какая шикарная вода! — Я припадаю ртом к хрустальной влаге. — Какой необычный вкус! Такая вода бывает только в таежных местах, не тронутых цивилизацией… и в Байкале.

— Это точно! — соглашается Михал Михалыч, опуская в речку двухлитровую пластиковую бутыль. — Я всегда, когда мимо проезжаю, непременно набираю домой речной воды. Вкуснотища необыкновенная! Самое интересное, что она остается свежей даже спустя несколько дней. Правда, больше трех дней она у меня никогда не задерживалась: выпиваем.

— Действительно, великолепная водица! — Напившись, я вытираю рот носовым платком. — А у вас, Михал Михалыч, лишней бутылки не найдется?

— А как же, держите, — порывшись в багажнике, он подает мне чистую пластиковую бутыль из-под минералки. — А вы бывали на Байкале?

— Доводилось.

— А мне вот как-то не пришлось побывать, все норовил, но….

— Какие ваши годы, Михал Михалыч!

— Говорят, вода в Байкале всегда чистая.

— Не только чистая, но и очень прозрачная и до чрезвычайности вкусная. Только холодная, особенно не покупаешься. В озеро впадает много холодных ключей, даже летом вода не прогревается.

— Так и наше Белое море тоже особенно не радует купальщиков.

— Ну, я бы так не сказал. Вчера вот на себе испытал прелести беломорского гостеприимства.

— А-а! Плюх! — Словно в подтверждение моих слов, некий мужчина в синих семейных трусах с разбегу бросается в море и, вынырнув на поверхность, короткими сильными гребками удаляется от берега.

— А-а-а! Плюх! Плюх! — Еще два парня, похоже подвыпивших, бросаются следом в воду.

— Вот, — указываю в сторону купающихся мужчин, — а вы говорите, холодно.

— Так это, наверное, железнодорожники — уже заранее начали праздновать свой день. А пьяному, как известно, море по колено!

— А эти тоже празднуют? — Я киваю в сторону группы женщин и детей, что с шумом и брызгами вошли в море и принялись плескаться в серебристой воде, оглашая окрестности радостными воплями.

— Ну, случаются исключения, — задумчиво почесывает взмокший лоб главный врач, — особенно когда жарко. Но назвать это системой язык не повернется. Тут все же не Красное море, а, позвольте напомнить, Белое.

Приглядевшись, я вижу, что все побережье усыпано телами отдыхающих. Люди, разбившись на группки, жарят шашлыки, пьют пиво и водку, негромко смеются и разговаривают между собой под тихие песни из динамиков магнитофонов. Ни пьяных истерик, ни драк — того, что часто встречаешь на других отдаленных пляжах. Те, кто уже закончил свой отдых, к моему огромному удивлению, тушат морской водой костры и забирают с собой мусор в специальных пластиковых пакетах. Нигде нет ни пустой бутылки, ни сморщенного окурка. Поразительно, но все это я вижу своими глазами! Прямо чудеса какие-то!

— Вы что так подозрительно смотрите на отдыхающих? Случилось что?

Я в двух словах объясняю ему свои наблюдения.

— Ах, вы об этом? — широко улыбается главный врач Карельской ЦРБ. — Так тут принято! Со школьной скамьи прививают любовь к природе. Вот отвращение к пьянству, к огромному сожалению, никак не привьют, а уважение к окружающей среде — мало-помалу получается.

— Ну, хоть что-то! А если в непотребном пьяном виде еще и начнут на природе пакостить, то тогда, лес и море, только держитесь!

— Дмитрий Андреевич, а вы обратили внимание, что для костров деревья никто не рубит и не ломает? Все дрова с собой привозят. Вместе с мясом для шашлыка покупают и специальные распиленные чурочки.

— Да-а-а, — восхищаюсь я, — диво дивное. В лес со своими дровами едут!

— Ну, особо не обольщайтесь. Случается, портят деревья, натурально гадят и в лесу, и на берегу, но редко. У нас не принято за собой свалку оставлять. Город маленький, все друг друга в лицо знают. Никто не желает, чтоб в него после пальцем тыкали, мол, Пупкин Вася, извините за выражение, засрал побережье или лес.

— Михал Михалыч, вы меня все больше и больше шокируете! Все люди ваши такие положительные да правильные, что всем остальным гражданам вас надо ставить в пример!

— Ну, где же положительные, если среди населения повальное пьянство? Если бы не бухал народ — дело другое, а так… — Главврач в отчаянии машет рукой.

— Пьянство процветает, согласен! Но в сравнении с пьянством в других регионах выглядит менее отвратительным. Карельцы природу ценят, это уже хорошо. Морды друг дружке не бьют, тоже неплохо!

— Еще не вечер. Могут так отмутузить своих собутыльников, что после вам, хирургам, придется расхлебывать.

— Посмотрим. Если вы не возражаете, я окунусь в Белом море. Понравилось, знаете ли, а вдруг и правда погода потом испортится? Может, и вы с мной нырнете?

— Нет, что вы! Я в Белом море не купаюсь, холодно! А вы валяйте!

Вода и сегодня не подкачала, оказалась не то чтобы теплой, но не очень холодной. Все же Север!

Странное дело: на загородном пляже куда больше публики, чем на городском. Интересно, а как они сюда добрались? Рейсовых автобусов я не заметил, большей частью одни личные автомобили. Добрая половина отдыхающих уже изрядно пьяна, а вторая на подходе. Как они станут транспортировать свои тела до дома? Что, на берегу все заночуют?

— Михал Михалыч, а рейсовые автобусы до этого пляжа из города ходят? — спрашиваю я у своего экскурсовода, выбравшись из прозрачных вод Белого моря.

— Очень редко. А почему это вас так заинтересовало? Уж не надумали вы сбежать от меня?

— Бог с вами! — Я успокаиваю радушного хозяина. — И в мыслях ничего такого не было. Просто замечаю, что окружающие, а их примерно человек триста, похоже, в изрядном подпитии…

— Да не похоже, а точно! Девушки тоже поддатые, насчет детей не уверен.

— Вы хотите сказать, и дети у вас пьют?

— Разумеется, нет! Шутка!

— Ясно, шутка! Ха-ха-ха! — натужно поддерживаю я главврача.

— А почему вы спрашиваете? При чем тут автобус, если все на машинах приезжают?

— Так это меня больше всего и настораживает: получается, они за рулем пьяные ездят?

— Выходит, что так. Что поделаешь — провинция, простота нравов.

— А куда, пардон, ГИБДД смотрит?

— А вон туда взгляните.

— Ничего не вижу, — я пристально вглядываюсь в припаркованный невдалеке мощный черный джип.

— Да не на машину смотрите, а внутрь! Узнаёте?

— Узнаю, — грустно констатирую я, заметив в салоне внедорожника два полицейских кителя — один со знаками различия майора, другой — подполковника.