Бланш с наслаждением облизнула розовый шарик мороженого, усыпанного орехами и ягодами, и все так же спокойно сообщила:

— Ты врешь.

Ничего-то от нее не скроется!

— Ой, да ладно… Если бы все было так страшно, и твои фокусы разоблачили…

— Ты говоришь это пятый раз за сегодня. Все нормально, Фло. Расслабься, — она прикрыла глазки и медленно с наслаждением принюхалась, очки блеснули на солнце. — О, рожок пахнет ванилью и яблоком. Знаешь, надо испечь яблочный кекс. Да, пожалуй, я хочу кекс… И покрыть его облаком из крема, таким высоким, немного хрустящим, с карамелью…

Моя милая подруга, похоже, безнадежно перегрелась под солнцем. Как можно думать о какой-то выпечке, когда мы сейчас пойдем ТУДА?! И не удивительно — сегодня она облачилась в черную блузку, в черную юбку и подвязалась широким кожаным ремнем.

Я изумленно покосилась на нее и снова уставилась на вход центральное отделение правопорядка, иногда посматривая на Банк. Не то, что опасалась заприметить там одного невоспитанного приезжего аристократа — нельзя же быть настолько невезучей! Или можно? Взгляд сам собой притягивался к стеклянным дверям… Вдруг? Отсюда я увижу его первой. Почему-то это казалось важным. Хотя, если рассуждать разумно, это все чушь, и необходимо выкинуть ее из головы!

— Ты проверила нанятый Беатрисой персонал?

От кулинарных мечтаний Бланш отвлеклась с неохотой.

— Да. И даже переговорила с некоторыми… Ничего особенного. Обычные люди, почти все женщины. Кстати, забыла сказать… Жизель привезла сюда документы по новичкам, так что… вы с мистером Арклином мыслите схожим образом.

Я самодовольно фыркнула.

— Потому что я — деструктор, как и эта замороженная селедка.

Линзы ее очков увеличивали и без того большие зеленые глаза.

— Почему ты называешь его селедкой?

— Не знаю. Ничего не могу с собой поделать! Такие ассоциации возникают. Всего лишь рядовой инспектор, а весь такой высокомерный и взгляд этот ледяной. Брр! Смотришь на него, а как будто чуть подтаявшую рыбу трогаешь, — я поморщилась. — Хочется схватить его за лацканы и встряхнуть хорошенько! Чтобы отмер! Ожил!

Бланш весело рассмеялась, напряжение, витавшее вокруг, развеялось…

…В следующий миг сердце сжалось от ощущения угрозы. Как иглой кольнуло! Ох! Это не мое! Чужое! Менталистка уже вскинула голову и резко обернулась к толпе людей, снующих от шлагбаума до дверей департамента.

— Что?! Что случилось?! — я даже на ноги вскочила.

Эмоции подруги схлынули так же быстро, как и появились. Она осторожно сняла очки, затем задумчиво посмотрела на недоеденное мороженое, потом опять в сторону и прислушалась к себе. Я же не унималась:

— Бланш, что это было?!

— Не знаю, Фло… — растерянно отозвалась она. — Какое-то неестественное чувство. Как будто… Нет… Не пойму никак… Слишком мимолетное… Не пойму… Или я нервничаю! И надо это признать!

Я подозрительно уставилась на прохожих, но никого особенного не обнаружила. Горожане как горожане, в основном рабочие, клерки, иногда аристократы… знакомых не видно… Зато из распахнутых дверей выпорхнула довольная Жизель… Поправив лямку портфеля, она почти вприпрыжку помчалась к экипажам.

— Пора, — глухо сообщила я. — Соберись и идем. Все будет отлично. Мы вместе.

Подруга еще раз мигнула затаенной паникой, глубоко вздохнула, и все прекратилось. Ее сознание схлопнулось, больше ничего не выпустив наружу.

— Отлично! Вот так и продолжай. Ты справишься!

Через две минуты мы входили в логово наших «врагов» — в центральный департамент правопорядка — мрачное серое здание, именно сейчас напоминавшее тюрьму, колонны вдоль фасада показались решетками, а длинный ряд широких фрамуг под карнизом — окошками в камерах. Никогда не думала, что сунусь сюда по доброй воле.

Гвардейцы на проходной внимательно изучали наши браслеты и повестку Бланш. Меня вообще не хотели пускать, даже фраза «у меня есть, что сообщить следствию» слабо действовала, и только сверившись с какими-то записями в журнале они, наконец, посторонились.

Внутри было тесно и шумно, как на ярмарке в праздничный день. У окошек с заявлениями выстроилась очередь, посетители спрашивали дорогу у дежурных, сотрудники департамента сновали туда-сюда. Льющегося из узких арок света не хватало, чтобы разогнать сумрак в этом огромном павильоне, и под потолком по кругу летали десятки трескучих сияющих шаров. Когда один такой проплывал над головой, воздух наэлектризовывался и покалывал кожу.

— Сказали идти наверх! — менталистка уже пробилась к лестнице, я тенью следовала за ней. — Мистер Арклин работает в восемнадцатом кабинете.

Навстречу спускались агенты в черной униформе с браслетами некромантов, за ними группа боевиков. Первые весело болтали, а вот вторые выглядели не такими воодушевленными. Не сдержавшись, я брезгливо поморщилась. Труповоды… Сколько хвалебных статей написали наши газетки о их доблестных действиях во время войны и зачистки. Герои, прям! Самоотверженные и угнетенные! Только я все равно не понимала, как можно с упоительным восторгом разделывать свежих мертвецов, а потом играться с ними, словно с марионетками.

— Кажется, это где-то здесь, — неуверенно произнесла Бланш, шагая вдоль решетки-ограждения мимо одинаковых дверей с табличками.

Ну конечно. Вот номерок. Умеет же она до восемнадцати считать! И если мы будем тут долго топтаться, хозяин кабинета это заметит!

Внутренне подобравшись, приветливо улыбнулась. Пусть думает, что я бесконечно счастлива его видеть.

— Давай.

Подруга вздохнула и нажала на дверную ручку.

— Можно?

Захлопав глазками, я чуть ли не выпрыгнула из-за ее плеча.

— Доброго дня, инспектор!

Отвлекшись от изучения бумаг, Арклин впился в нас своим фирменным испытующим взглядом. Замороженная селедка! Брр! Короткий кивок предназначался Бланш, а вот меня осматривали долго и с сомнением. Не верит, что свидетели сами, с распростертыми объятиями бегут давать показания такому противному типу? И правильно!

— Мисс Келерой, — наконец сухо констатировал он, и отчего-то входить в его комнатушку резко расхотелось. — Кажется, я вас не звал?

В голосе звучало явное недовольство, хотя на лице не дрогнул ни один мускул. Но неприязнью меня не смутить. Продолжая излучать нездоровую радость, я шагнула вперед.

— Кажется, не звали. Но я кое-что вспомнила. Возможно, это поможет вам в раскрытии преступления. Разве это не интересно?

Откровенный скептицизм, повисший в воздухе, уловил бы даже неодаренный. Маг нарочито медленно закрыл папку, поглядел на подругу, потом снова на меня, и сделал какие-то позабавившие его выводы.

— Ладно. Заходите, располагайтесь.