В половине двенадцатого Дронго увидел наконец, как во двор въезжаеттемная «девятка» майора. За рулем сидел сам Лысаков. В салоне машины, кроменего, никого не было. Лысаков въехал во двор, вышел из автомобиля, открыл дверьгаража. Сел за руль, осторожно въехал в гараж. Включил свет. Закрыл однустворку ворот. Подошел к машине, чтобы вытащить ключ и захлопнуть дверцу,поставив ее на сигнализацию, и тут услышал, как за его спиной захлопнуласьвторая створка ворот. Лысаков обернулся. У дверей стоял Дронго с пистолетом вруках.

— Добрый вечер, — поздоровался он, — вы поздновозвращаетесь домой.

Лысаков не был трусливым человеком. И он не растерялся. Злосверкнув глазами, он сделал жест, намереваясь дотянуться до кнопки включениясигнализации. Если он успеет быстро наклониться, то сирена оповестит всехсоседей о нападении на его машину. Но его может опередить и этот тип, которыйтак обидно ушел от него вчера, — он успеет выстрелить. Это Лысаков понималчетко.

— Сделайте шаг назад, — приказал Дронго, взмахнувпистолетом.

Майор с тоской посмотрел на кнопку сигнализации и, выпрямившись,отошел назад.

— Теперь очень осторожно двумя пальцами правой рукидостаньте свой пистолет и бросьте его на землю, — продолжил Дронго, —предупреждаю вас, что при малейшем неточном движении я буду стрелять безпредупреждения. Кстати, если вы обратили внимание, у меня пистолет сглушителем. Никто даже не услышит моих выстрелов.

Лысаков потянулся за пистолетом, висевшим у него в кобурепод левым плечом.

— Спокойнее, — напомнил Дронго, — оченьмедленно и осторожно.

Майор все-таки захотел рискнуть. Он поднял средний палец,пытаясь перехватить пистолет, и услышал над головой выстрел. Дронго выстрелил,не раздумывая. Раздался глухой хлопок. Лысаков убрал палец и бросил пистолет наземлю.

— Совсем чокнутый, — пробормотал он, глядя настоявшего перед ним человека.

— Вы даже не представляете, какой, — кивнулДронго. — Вчера вы стояли с пистолетом в руках, пытаясь порвать мойпаспорт и посадить меня в ваш карцер. Если я ничего не путаю, мне кажется, чтоменя даже били в вашем кабинете. Впрочем, я не злопамятный. У меня есть к вамвсего три вопроса. Гарантия — ваша жизнь. Либо вы мне отвечаете на вопросы,либо утром вас находят в этом гараже.

— Все поймут, что это сделал ты, — прошептал сненавистью майор.

— Не уверен. Во-первых, у меня есть алиби, я о нем заранеепозаботился. Во-вторых, у меня дипломатический паспорт, а значит, меня, еслидаже арестуют, то в худшем случае выдворят из России. И в-третьих, я надеюсь,что завтра утром о майоре Лысакове будут знать ненамного больше, чем сегодня.

— Пугаешь? — усмехнулся майор.

— Нет. Просто информирую. У меня есть интереснаязапись. Это пленка, где записан разговор водителя того самого бизнесмена, вномере которого нашли убитую женщину, и человека, который привел ее туда.Хочешь послушать?

— Какая запись? — не понял Лысаков. Вместо ответаДронго достал из левого кармана небольшой магнитофон и включил его, положивпрямо на капот машины. Раздались голоса Леонида и Арсена. Майор слушал разговорвнимательно, чуть наклонив голову, словно пытаясь сообразить, как именно этапленка могла попасть в руки этого опасного человека. А Дронго, в свою очередь,внимательно следил за своим пленником, отмечая малейшие изменения его лица вовремя разговора. Первая запись кончилась, и Дронго выключил магнитофон.

— Это не все, — пояснил он, улыбаясь. —Хотите слушать дальше или поверите мне на слово?

— Что тебе нужно?

— Только три желания, как в хорошей волшебной сказке.Вы исполняете мои три желания, и я исчезаю. Оставив вас наедине с вашимпистолетом и вашей машиной. Кстати, будьте любезны, отбросьте пистолет ногойпод машину. Я вижу, как вы на него коситесь, пытаясь сообразить, успеете ли выпрыгнуть, схватить оружие и выстрелить в меня раньше, чем я нажму свой курок.Спешу вас заверить — не успеете. Поэтому не нужно соблазнов, отбросьте егоногой под автомобиль.

Лысаков сжал зубы, но отвечать не стал. Просто ударил ногойпо пистолету, и тот отлетел под машину. Лысаков намеренно сильно пнул его всторону. Пистолет ударился о стенку и полетел обратно, оставшись под машиной,совсем рядом с ногами майора. Дронго пока левой рукой убрал кассету, доставаяиз кармана новую. И поставил магнитофон на запись.

— Какие вопросы? — прохрипел Лысаков.

— Кто вам дал указание поставить и снять камеру? Когдавы это сделали? И кто такой Арсен?

Лысаков молчал. Он пытался сообразить, что именно ему нужноговорить, но направленный на него пистолет его явно нервировал.

— Где гарантии? — спросил майор, тяжело дыша.

— Мое слово, — твердо сказал Дронго, —по-моему, этого более чем достаточно. В отличие от вас, я никогда не нарушаюданного слова.

— Я не ставил камеру и не знаю, кто это делал. Этопервый ответ.

— Но вы ее сняли?

— Да, — кивнул майор.

— Кто дал вам указание об изъятии камеры? Лысаковмолчал. Облизнул губы. Закрыл глаза, открыл.

— Нет, — сказал он, — я не скажу, можешьстрелять.

— Когда вы сняли камеру? — Дронго обращался к немуна «вы», и это окончательно сбивало его с толку, нервируя еще сильнее.

— В день убийства. Я остался один в комнате, подошел ккартине и снял камеру. Вечером я увидел Коптеву, которая осматривала стенку подкартиной и заметила там место от камеры и провода. Я ей сказал, чтобы онаникому и ничего не говорила.

— Кто такой Арсен?

— Не знаю. Наверно, какой-нибудь сутенер, я такимимелки??и сошками не занимаюсь. — Дронго подумал, что Лысакову свойственнологическое мышление оперативника и он сделал правильные выводы из разговора,записанного на пленку.

— Хорошо, — кивнул Дронго, — вы ответили надва с половиной вопроса. Осталась всего-навсего половина первого вопроса. Итак,кто приказал вам снять камеру?

— Я не скажу, — упрямо повторил Лысаков.

— В ней была пленка?

— Нет, пленку уже достали. Она была пустой.

— Кому вы передали камеру?

— Никому. Мне сказали, чтобы я ее снял и разбил. Я таки сделал. Сразу разбил на мелкие куски и утопил в реке, выбросив в разныестороны.

— Я задаю все тот же вопрос. Кто дал вам указание снятькамеру? Или, если хотите, кто дал указание разбить камеру?

— Нет, — снова ответил Лысаков, — я не могуговорить. Меня сразу убьют. Я ничего не могу говорить.

— Обещаю, что никто не узнает о нашем разговоре.

— Нет, — упрямо повторил Лысаков, — они менянайдут и убьют.