В конце концов, может быть, именно такой человек как он, умный, таланливый, грамотный, широкоэрудированный должен руководить этим конгломератом преступности, чтобы придать ему человеческие черты. Да и вообще, положа руку на сердце, он находится гораздо ближе к президентскому креслу, чем находился покойный Вано, когда собрался в политику.

Нет, он не откажется от той власти, которая буквально идет к нему в руки. Мурадику по выходу из тюрьмы придется удовольствоваться вторыми ролями, расплачиваясь за то, что оставил своим заместителем такого ненадежного человека, полностью подпавшего под влияние своей жены-бандерши. А кто еще по своему интеллекту и широте связей способен составить ему конкуренцию в этом городе?

Не этот же мальчишка, который умудрился на похороны отца привести свою б…ь, чем окончательно скомпрометировал себя в глазах окружающих?

Ресторанчик «Имерети», владение старичка Сулико был экзотическим местечком, куда грузинские толстосумы любили водить своих зарубежных и иногородних гостей. Нигде так не готовили сацибели, нигде не было такого выдержанного вина, ни в одно заведение не возили барашков для шашлыка на самолетах. А форель вообще жила там, в центральном зале, в фонтанном бассейне, в быстрых струях специально отстаивавшейся в цистернах воды. Кстати сказать, этот подвальный ресторанчик не давал Сулико и десятой доли того дохода, что он имел от расположенной на бойком месте, возле самого Курского вокзала, чебуречной.

Но главным достоинством ресторанчика было то, что вход в него сразу после гардероба разветвлялся и уводил вновь пришедших в отдельные кабинетики (из некоторых можно было созерцать общую залу) или в уютные двухместные кабинки (где можно было спокойно разложить женщину на диванчике и напрыгаться в свое удовольствие) или же в общую залу, где царил вечный полумрак и по стенам висели картины под Пиросмани. В этот-то ресторанчик и поехал Моисей Лазаревич после похорон. Его охрана отправилась в общий зал, где вскоре забегали официанты с графинами и зеленью, сам же Мося, перекинувшись двумя словами с метрдотелем, прошел в дальнюю кабинку для особо важных гостей, откуда кроме основного существовало по меньшей мере еще два потайных выхода.

Дубовицкий ждал его уже добрых полчаса, грызя зелень и потягивая красненькое.

— Надеюсь, все закончилось без эксцессов? — холодно осведомился он.

— Какие уж там эксцессы… — бросил Мося, садясь напротив за небольшой резной столик и бросая в рот веточку ароматного тархуна. — Самый главный эксцесс мы уже пережили.

— Ты полагаешь? — Дубовицкий скривился. — А мне кажется, что смерть Вано еще долгое время будет всем нам откликаться.

— Да что за трагедия? — удивился Мося, полагая, что Дуцбовицкий расстроен из-за того, что не смог прийти на похороны.

Но тот не на шутку разъярился и выложил на стол рапорт милицейского начальства о том, что позавчера утром в город прибыла тонна опаснейшей наркоты. Более того, пришла так, что если бы не случайный донос, эта наркота потоком хлынула бы на все рынки, вокзалы и злачные места столицы. И замешан в это дело уважаемый покойничек и его родной сынок.

— Кто сдал-то? — небрежно, как бы между прочим спросил Мося, но в ответ мэр схватил его за плечо и притянул к себе. В его исказившемся лице Мося впервые видел столько ярости и неприкрытой брезгливости.

— Кто бы их не сдал, он поступил совершенно правильно! Потому что нормальные люди не гадят там, где жрут! Я отдал вам город в подчинение. На откуп можно сказать. И я рассчитывал, что вы совершенно спокойно сможете здесь жить, зарабатывать бабки и делиться с кем нужно. Три года назад я похерил приказ прошлого мэра и снова разрешил вам организовывать казино. Я велел ментам не трогать борделей и почти легализовал проституцию, я разрешил вашим ставленникам поставлять левую водку в Москву, если только от нее никто не отравится, я отдал вам на откуп рынки, вокзалы, гостиницы, дороги, вдоль которых вы понастроили свои шашлычные, и наконец самые лакомые муниципальные строительственные заказы. И что же я получил взамен? Вы теперь хотите превратить мой город в сточную канаву? Затравить наших детей этим дерьмом?

Слушая его тираду, Мося молча кивал, пожимал плечами, разводил руками и думал о том, что лежавший у него в кармане диктофончик намотает сегодня вечером хороший компромат против почтенного Егорушки. Он понимал и истинные причины его ярости. В кои-то веки своя братва вздумала кинуть его, их покровителя и одного из главарей мафиозного клана Марагулия. И кинуть не на миллион-другой, а на сто миллионов гринов. Причем кинуть грязно, на затертых и заплеванных наркоманских деньжатах. Добро бы, на левой водяре или каких-нибудь сигаретах. Он припомнил Мосе и хладнокровное убийство торговца, отказавшегося платить рэкетирам дань. После этого стихийные толпы кавказских торгашей два дня устраивали в городе демонстрации. Кто как не Егорушка спустил все дело на тормозах, так, что убийц не только не привлекли, но и вообще представили все как несчастный случай. А те двести тонн позапрошлогоднего грузинского чая (со вкусом лежалого веника), который мэр велел растаможить, и его под видом «Липтона» и «Маброка» кинули в торговлю, «кинув» таким образом весь город, равно как и гостей столицы.

— Но меня-то по крайней мере ты в чем обвиняешь? — в упор спросил Егора Мося. — Ты же знаешь, что у меня совершенно иная сфера бизнеса.

Мэр знал и эту сферу бизнеса, ведь именно благодаря его прямому приказу по всей столице свободно продавались миллионы пиратских лазерных дисков с музыкой и компьютерными программами.

Тем временем им принесли прохладное терпкое «ахашени», немного пряное, ароматное, пропитанное ореховым маслом сациви, затем пришла очередь шашлыка из мяса молодого ягненка. Сочное мясо на ребрышках буквально таяло на зубах, Мося с сожалением обсасывал их, впоминая, как еще совсем недавно зубами перемалывал ребра молодых баранов.

— Твоя сфера бизнеса — хапать то, что плохо лежит., — столь же откровенно отвечал ему мэр. — И это ты делаешь лучше других, любой ширмач позавидует. Я знаю, что не сегодня-завтра у вас будет проходить стрелка. Или сходка. Или как там это у вас называется. Так вот, либо ты будешь держать в рамках этих оглоедов. Либо кто угодно другой. Но разгула стихии я не допущу. Если в столице начнется беспредел — я спущу на вас всю ментуру и пусть ни Мурадик, и никто другой не обижаются.

— Послушай, Егор, — как можно более убедительно постарался сказать Мося. — О каком беспределе ты говоришь? В этом городе все под полным твоим и нашим контролем. Единственное, о чем я тебя прошу — найди ты этого подлого снайпера, который пристрелил Вано. Пока он на свободе, никто из нас не может чувствовать себя спокойно. Все друг друга подозревают. Дай же ты хоть какую-нибудь гарантию…

— От снайперской пули? — осведомился мэр с иронией глядя на него.

— Неужели ты даже не подозреваешь, кто это может быть?

— Подозреваю. Основная версия следствия, что это дело рук тех же людей, кому принадлежат следы пуль на бензобаке и бортах трейлера. Шофер трейлера очнулся и уже дает показания. За Ростовом за ними устроили погоню с привлечением некой непонятной милицейской машины и ряженых ментов. Однако в Ростовском ГИБДД никто и ничего про этот инцидент и не знает. Делай выводы.