Впрочем, даже и без фамилистов в жизни Плантена было множество эпизодов, по меркам того времени делающих из него еретика и преступника. Остается удивляться только одному – как он сделал такую головокружительную карьеру.

* * *

Третья версия основания типографии – самая простая и банальная: предприятие, сделавшее печатную книгу массовым явлением, – не продукт случайной стычки и не тайная обитель еретиков, а один из успешнейших стартапов XVI века.

Две предыдущие версии хороши, но немного смущает один незначительный, на первый взгляд, факт: при переезде зарегистрировавшись в ратуше как переплетчик, Плантен в 1550 году, сразу же после получения гражданства, вступает в гильдию св. Луки – в Антверпене она объединяет художников, скульпторов и печатников.

В качестве печатника, разумеется. Он уже примерно год занимается только переплетами и торговлей – зачем ему патент типографа? Очевидно, у гильдии были основания принять его: не мог же любой человек быть принятым туда, просто назвавшись печатником. Наверняка у Плантена имелись какие-то документальные подтверждения его квалификации.

Вопреки рассказу Бальтазара, книгопечатанию его дед все же учился и, очевидно, мог это как-то доказать. Инцидент с ранением имел место – это подтверждает сам Плантен, – но, видимо, оно было не таким уж серьезным, потому что и после 1555 года он продолжал переплетать книги. Может быть, ранение стало неким толчком к исполнению давно задуманного и уже подготовленного предприятия, но открытие типографии, так или иначе, не было случайным решением.

Что касается фамилистов, то точно неизвестно, когда именно Плантен с ними познакомился. Возможно, уже после вступления в гильдию, так что к его амбициозным планам они отношения не имеют. Но даже если это произошло в 1549 году, когда он еще только учил голландский, – знал ли он язык так хорошо, чтобы прочитать труды Никлаэса и проникнуться его идеями до такой степени, что решился посвятить свою жизнь печатанию еретической литературы? А если в 1550 году вступил в гильдию печатников именно для этой цели – почему фамилисты не использовали его сразу, а ждали пять лет? Собственно, как типограф Плантен был им не нужен: свои тексты они без каких-либо трудностей уже давно печатали в Девентере, Кампене и Кельне, причем в Кампене у них была собственная типография.

Как известно, 99 % процентов стартапов в сфере высоких технологий умирают на разных стадиях, в основном из-за отсутствия финансирования. Печатная книга – это высокие технологии XVI века, и, какой бы проект ни задумал Плантен, переезжая в Антверпен, – он не мог осуществить его без денег. Открыть типографию и поддерживать ее существование первое время невозможно без начального капитала. Капитала у него не было. А вот переплетчику за материал и работу заказчик платил сразу же, и для самой работы нужны были только комната в доме и некоторые инструменты. У Плантена не было богатого покровителя, как у Мануция, или отца-типографа, как у Этьенна, зато имелись жена и дети. Переплетное дело давало возможность кормить семью и откладывать деньги на типографию. Впрочем, оставаясь только переплетчиком, он мог бы откладывать их хоть до конца жизни. А вот коммерция – реальный способ много заработать. Современные биографы, например, Лангерайс, склоняются к тому, что он вполне мог открыть типографию на собственные деньги, которые скопил за пять лет тяжелого труда на ниве переплетного дела и международной торговли. Ведь начиналось все с одного пресса и пары сотрудников.

* * *

Поиск инвестиций – ключевой момент для любого капиталоемкого предприятия, как в XXI, так и в XVI веке, и универсальных рецептов тут нет. Выше приведены три версии, откуда Плантен мог взять капитал на открытие типографии, но ни одна из них не объясняет, где он после этого регулярно брал деньги на ее поддержание и развитие. А ответ прост: он стал сам себе инвестором.

Основав типографию, он не прекратил делать переплеты и продолжил занимался торговлей: книги и гравюры других издателей, кружева и лен для Франции, полотняный товар, фрукты и вина из Франции, его жена и затем дочери торговали шёлком и бархатом. Немалый доход приносила продажа навигационных инструментов, карт и глобусов, а также торговля литерами для типографий Франции, Нидерландов и Германии. Доходы от своего международного торгового дома, со временем разросшегося до немалых размеров, он направлял на развитие типографии и поддержание ее жизнеспособности в те кризисные годы, когда книгопечатание высоких доходов не приносило. Гениально просто. Но до Плантена ни один из типографов не додумался или не смог этого осуществить.

При этом его нельзя назвать богатым коммерсантом, в качестве хобби купившего себе печатный пресс и на досуге балующимся книгопечатанием. С открытием типографии он сделал этот бизнес своим основным занятием. Через пару лет он даже переехал на улицу печатников Камменстраат – туда он хотел попасть с самого первого дня в Антверпене. Дом носил имя «Золотой единорог», Плантен переименовал его в «Золотой компас» – так будут называться и другие дома, где впоследствии будет размещаться типография.

* * *

1555 год – год ее открытия – был богат событиями. Это «год трех пап»: после Юлия III папой римским становится Марцелл II, который умирает через несколько недель, следующим папой выбирают Павла IV. Который, кстати, в том же году создает первое еврейское гетто в Риме. Нострадамус пишет свои «Центурии». В Москве начинается строительство храма Василия Блаженного. Но самое главное: в Священной Римской империи после десятилетий хаоса Реформации заключают наконец Аугсбургский религиозный мир, признающий лютеранство самостоятельной и равноправной с католицизмом религией. А сразу после этого император Карл V отрекается от престола. Королем Испании, а значит, и Нидерландов, становится его сын Филипп II.

Что делает Плантен – начинающий безвестный типограф? Он посылает Филиппу образец продукции, своего рода визитку. Небольшая тетрадка в 16 страниц, содержащая восторженные стихи в адрес монарха. Совершенно типичная для того времени практика, обычная вежливость – Плантена в данном случае не стоит обвинять в лести или подхалимаже. Дело в другом: восхваления отпечатаны самым красивым и ровным шрифтом на самой качественной и гладкой бумаге. Переплет – искусная мозаика из кусочков кожи разных оттенков, белый воск, разноцветный лак, позолота – настоящее произведение искусства! Такими переплетами Плантен сделал себе имя в Антверпене. Имя монарха на обложке выгравировано золотом. Эта чудесная «визитка» до сих пор хранится в испанской королевской библиотеке.

Плантену такая презентация стоила, конечно, недешево. Но смелость и усилия оправдались. Когда три года спустя умер Карл V, то пышные похороны состоялись в Брюсселе, а Филипп решил выпустить иллюстрированный альбом со сценами похоронной процессии и трогательным текстом. Самые крупные брюссельские и анверпенские печатники весьма удивились, когда королевский заказ получил неопытный и малоизвестный типограф Плантен.

Позиции Филиппа II в Нидерландах были непрочны. Карл V родился в Генте, его бабушка была бургундской герцогиней, а сам он имел голландскую фаворитку, которая родила ему дочь Маргариту. Девочку он очень любил, позже она как герцогиня Пармская станет королевской наместницей в Нидерландах. Карл довольно часто бывал в Брюсселе, общался с местным дворянством. Филипп же был там чужим. Не знал ни этих мест, ни этих людей. Не пытался наладить контакт с местными элитами. А когда сообщил им, что хочет ввиду войны с Францией ввести в Нидерландах еще один налог – те просто отказались платить! Кроме того, еще был жив его отец – и многие до сих пор считали своим королем именно его. До смерти отца Филипп держал двор в Брюсселе, но в местной жизни участия не принимал. В 1558 году Карл умирает, а Филипп наносит сокрушительное поражение Франции. И уезжает в Испанию – решать тамошние проблемы. В Нидерланды он больше никогда не вернется.