– Ступайте в церковь и молитесь за отца, потом ждите меня в нашей комнате. Я приду, как только смогу.

Паж провел меня к внушительным двойным дверям в личные покои королевы. При нашем приближении два ливрейных стража распахнули створку, однако паж остановился у порога, озадаченно наморщив лоб.

– Принцесса сказала, что дофину необходимо утешение. Ты знаешь, что принести, – вполголоса произнес он.

Мне стало ясно, что принц Людовик находится во дворце, не может или не желает появляться на публике и что его мучает голод и жажда – как всегда в тяжелые времена.

– Неси пироги и окорок с праздничного стола, – велела я пажу. – Ах да, и побольше рейнского из погреба королевы. Где дофин?

– С принцессой. Проходи.

Мы прошли по коридору к резной двери, из-за которой доносились монотонные причитания дофина:

– Ох, почему меня там не было?! Господь всемогущий, почему?!

– Немедленно принеси вино, – сказала я пажу. – Скорей! Анжуйское. Бургундского он пить не станет. Беги!

Фрейлины Екатерины стояли у двери, ломая руки и перешептываясь.

– Дофин нас отослал, – встревоженно поведала мне Агнесса де Бланьи. – Принцесса Екатерина осталась с ним наедине, а он в ужасном состоянии. Что делать?

– Ничего, – решительно ответила я. – Если дофин вас прогнал, тут уж ничего не поделаешь. Я сама отнесу ему еду и вино.

Вопли Луи смолкли.

– Почему тебя там не было? – еле слышно спросила Екатерина. – Ты генерал-капитан Франции. Кто возглавил армию?

– Коннетабль! – вскричал Людовик. – Он обещал решительную победу. Уверил меня, что мое присутствие необязательно для разгрома горстки англичан. Ха!

– А теперь он что говорит? Как он объясняет поражение столь многих таким малым числом? – презрительно осведомилась Екатерина.

– Ничего он не говорит! Его убили! – с мукой в голосе вскричал дофин. – В первой же атаке. Коннетабля втоптали в грязь вместе с тысячами французских рыцарей. Я прискакал на поле боя, как только пришло известие. Ужасное зрелище! – В бессильном отчаянии Людовик затопал ногами.

– Луи, присядь, отдохни, – взмолилась Екатерина. – Ты измучен до предела.

– До отдыха ли, когда цвет Франции гниет на вспаханном поле! – От яростного топота содрогнулись толстые дубовые половицы. – Род Бар уничтожен – погиб и герцог, и оба его сына. Убиты Алансон, Брабант, Невер…

– Братья герцога Бургундского! – ахнула Екатерина. – Боже мой! А сам герцог?

– Его не было, – буркнул дофин. – Он находился всего в нескольких милях от поля боя, обещал прийти, но так и не явился.

– Вот неожиданность! Хорош Иоанн Бесстрашный! – презрительно воскликнула принцесса. – А Карл Орлеанский?

– Взят в плен, как и Бурбон, и многие другие. По крайней мере, они живы, их выкупят. Половину французских пленных по приказу Генриха Английского предали мечу – вопреки законам рыцарства! Почему он это сделал? Мы ведь позволили ему пересечь Сомму! Он просто чудовище… Господи, сколько народу погибло… Жаль, что я не погиб вместе с ними!

В этом вопле слышался голос робкого испуганного мальчугана, которого в дни деспотичного правления мадам Лабонн наказывали, запирая в сундук. Судьба оказалась жестока к Луи – он остался все тем же боязливым ребенком.

– Слава богу, что ты уцелел! – воскликнула Екатерина. – Франция нуждается в тебе больше, чем когда бы то ни было.

Тут у дверей возник паж с бутылью вина и блюдом закусок с покинутого пиршественного стола. Я забрала у него снедь и велела фрейлинам открыть мне дверь, полная решимости защитить Катрин от непредсказуемого нрава Людовика.

Луи обернулся на шум, готовый излить свою ярость на незваного посетителя, но взгляд его упал на содержимое блюда.

– Ах, еда! – воскликнул он, схватил кусок мясного пирога и вгрызся в него.

– Пресвятая Богородица! Тебе самому не противно? – поразилась Екатерина.

– Да как ты смеешь?! – Людовик фыркнул, плюясь крошками. – Я должен поесть! Как еще мне заполнить эту сосущую пустоту внутри? Тебе, Катрин, этого не понять. – Он с издевкой ухмыльнулся, продолжая жевать. – Ты не осознаешь, что вина за этот разгром и за эти смерти лежит на тебе!

– На мне? – переспросила Катрин, с удивлением глядя на брата. – Боже милостивый! Почему?

– Потому что ты ведьма! Ты его приворожила! – прокричал Луи, хватая кубок с вином.

Комната освещалась лишь догорающим в камине огнем и светом единственной свечи на буфете. Я сдержала возглас изумления, поставила еду и вино рядом со свечой и, крадучись, отступила в темный угол. Гневная вспышка дофина напомнила мне о том, что он – сын безумного. Похоже, Катрин тоже опасалась, что ее брат лишился рассудка. О моем присутствии он явно забыл.

– Ты имеешь представление о том, что красота делает с мужчинами? – проговорил Луи, жадно прихлебывая вино. – Нечестивый распутник Генрих Монмут вторгся во Францию, отчаянно вожделея твоей девственной плоти, – и десять тысяч французов лишились жизней… у твоих ног!

– Десять тысяч… Боже мой… – прошептала побледневшая Катрин.

Я решила, что дофин в своем отчаянии преувеличил число погибших.

– Это ужасно. Однако ты ошибаешься, Луи! – храбро продолжила Екатерина. – Король Генрих вожделеет не меня, а Францию. Я – не земля, которую он хочет, я жертвенный агнец, привязанный к этой земле. Ты не принял участия в сражении и остался в живых, чтобы вывести нас из этого хаоса. Без тебя власть приберет к рукам его пройдошество герцог Бургундский! Его мотивы избежать сражения очевидны! Он бережет свое войско, чтобы двинуться на Париж.

– Что ж! – Луи удивленно взглянул на Екатерину. Ярость на его лице сменилась невольным уважением. – Похоже, ты не просто хорошенькая ведьмочка, – протянул он. – Но кое-чего ты все-таки не знаешь. Наша очаровательная матушка уже послала за герцогом Бургундским, обещая ему триумфальную встречу в Париже и место у своей правой руки. Мои люди перехватили ее посланника, и я приказал запереть все городские ворота.

Услышав это, Екатерина испуганно перекрестилась.

– Святая Мария! Я никогда не пойму нашу мать! Но кто будет охранять вход в город? – спросила она. – Если коннетабль убит и армия рассеяна, какие силы ты призовешь, чтобы удерживать Париж?

– Я послал за графом д’Арманьяком. Он уже на пути из Гаскони.

– Так, значит, он тоже пропустил сражение? – раздраженно фыркнула Екатерина. – Ему нельзя доверять, Луи. Во всяком случае, не больше, чем герцогу Бургундскому.

– У меня нет выбора, – пробормотал дофин, осушая свой кубок. – Мне нужны люди. У д’Арманьяка они есть. Король нуждается в защите, и д’Арманьяк ее мне предоставит. Приходится выбирать между разбойником и дьяволом. По-моему, разбойник предпочтительнее.