– И так сойдет, – капитан махнул рукой и налег на потрясающе вкусные соленья.

Сбоку к Андрею жались детишки – Светка стала еще рыжее и веснушчатее, Васька, помладше, вышел в отца – тощий и светленький, с такими же ярко-синими глазами. Они с опаской косились на незнакомых людей, особенно на Харона, безучастно жующего помидор.

– Как же ты, Саня, умудрился в такое… – Некрас споткнулся. – А ну, идите, маме помогите! – он подтолкнул детей к дому и подождал, пока скроются за порогом. – В такое дерьмо влип? Это ж надо, столько «мокрых» на себя навесить, даже не убив никого!

– Личное. Хотел выяснить, кто человека убил, а вон как повернулось, – капитан помрачнел, – теперь могу разве что найти паскуду и расколоть, чтоб с меня обвинения сняли… Хотя неподчинение и угроза в адрес гондона-начальника останется, но это мелочь.

– Я могу помочь?

– Ты делаешь больше, чем я мог рассчитывать: в дом пустил, накормил… Нет, дружище, я заварил – мне хлебать.

– Смотри, а то я мог бы… – против воли в голосе Некраса мелькнуло облегчение. – Ладно, сегодня переночуете, а завтра?

– Поедем в город, осядем у кого… говорю, пара дней нужна, а там снова на квартиру заедем.

– А потом?

Капитан отвечать не хотел, поэтому перевел разговор:

– Смотрю, ты расширился, – он обвел рукой утопающий в зелени сад, – вроде меньше был участок…

– Меньше. Я соседний прикупил, зайчатник там построил и хлев – свиней держу. Поработаешь летом, по осени на рынок свезешь – денег до следующего года хватает. – Андрей разлил по второй. – За тех, кто вернулся!

– За тех, кто вернулся! – в этот раз громко чокнулись, жидкость обожгла горло, но уже легче.

Неожиданно хозяин коротко, по-собачьи, втянул носом воздух:

– Гроза будет…

Звонарев с удивлением поглядел на идеально голубое небо без единого облачка, но промолчал – друг и раньше проявлял чудеса следопытства…

Проговорили до вечера – вспоминали молодость, друзей, травили армейские байки; под конец Звонарева разморило от сытости и деревенско-лесного спокойствия настолько, что голова едва не билась об стол.

– Все, друзья, на боковую, – Некрас заметил состояние капитана и первым встал из-за стола. – Маруся!

Женщина вышла на крыльцо; в лучах заходящего солнца ее волосы горели жидким пламенем.

– Я постелила в гостевой, – голос мягкий, очень нежный.

Андрей провел гостей через дом и показал комнату с двумя железными кроватями и продавленным креслом. Звонарев тут же скинул ботинки – он все еще ходил в армейской форме – и плюхнулся на приятно спружинивший матрас.

– Сейчас приду. – Харон вышел, вернулся через несколько минут и сел в кресло.

– Ты что, спать не будешь? – капитан удивленно смотрел на парня. – Не устал?

– Дежурить буду, – лаконично бросил Харон. – Спи, разбужу в два.

– Вообще-то мысль… – сонно кивнул Звонарев. – Я тебя подме… – едва голова коснулась благоухающей свежестью подушки, Морфей унес сознание в неведомые дали…

Разбудил капитана звон разбитого стекла – громкий и тревожный, как выстрел… да и за настоящим выстрелом дело не стало!

Звонарев вскочил на ноги, не понимая, что происходит. Силуэт Харона, припав на одно колено, целился из ВСС с глушителем в окно. Краем глаза боец заметил проснувшегося капитана:

– Гости.

– Кто?

– Кажется, наши… – неуверенно буркнул Димка, – не разобрал.

– В каком смысле «наши»?

– Братва… – комната осветилась всполохом молнии: булькнула огнем винтовка.

До капитана вдруг дошло, что за звук постоянным фоном лез в уши – на улице хлестал ливень.

– Есть еще «ствол»? – Звонарев окончательно проснулся.

– В кресле возьми… – Зажглась молния, и снова ВСС плюнула смертью. – Не видно ни хрена, темень! – Харон резким движением размял шею. – Только при всполохе ловить…

Капитан, вооруженный «ТТ», осторожно присел к другому окну:

– Много?

– Человек пятнадцать… Три машины.

– Стреляют?

– Пугнули раз, из «мухобойки», – «мухобойкой» в народе прозвали стандартный «ПМ». Комната вновь осветилась – и вновь хлопнул выстрел.

Из другой части дома грохнуло ружье.

– Некрас воюет? – Звонарев похолодел. – В доме дети…

– «Сайга» у него. Не попадет, но и приблизиться не даст.

Капитан осторожно, с уголка, выглянул на улицу: луну и звезды затянуло низкими облаками, других источников света в деревне не было. Силуэт Харона заметно выделялся на фоне темной комнаты.

– Много не настреляешь… – он прислонился к стене. – Как выследили?

– Думаю, по мобильнику. Я не выкинул.

Звонарев хотел разозлиться, но, вспомнив, как сам про это забыл, передумал.

– Что будем делать?

– Воевать, – бросил Димка равнодушно, не убирая глаз от прицела. – А там, как ты говоришь, посмотрим.

Вновь грохнула «Сайга» Некраса…

И вдруг с улицы заорали – хриплый голос с характерной тянущей, приблатненной интонацией:

– Э, хорош шмалять! Давай добазаримся!

– Базарь! – голос Некраса едва пробился сквозь дождь.

– Нам нужен «мусор»! Харон, слышь? По-любому ты там, слышишь – отдай «мусора», к тебе «предъяв» нету!

Вспыхнула молния, и Харон ответил – выстрелом.

– Не попал… – пробормотал глухо. – Жаль!

– Как хочешь! – голос стал злым. – Ща из «Мухи» аргумент сделаем, раз слов мало!

Тут в комнату, пригибаясь, забежал Некрас – даже в темноте было заметно, как дрожит в его руках бесполезное ружье.

– Саня! – в его голосе мешались злость, просьба, жалость… дикий коктейль из голых эмоций.

– Знаю, Андрюх, – Звонарев спокойно выдохнул. – Возвращайся на место: если вдруг не поможет…

Некрас кивнул и так же, пригибаясь, выбежал.

– Эй! – заорал капитан в окно. – Слышь, урод?

– Ну? – насторожился голос. – Кто это?

– «Мусор», – едко крикнул капитан. – Я выйду. Обещай, что семья не пострадает!

– Отвечаю!

– Грош цена их словам, – пробормотал Харон.

– Знаю, Дим. Слушай… если меня сразу «положат»…

– Я не дам семью, – в словах звенела решимость. Звонарев успокоился: не даст.

– Не знаю, будет ли возможность… твой брат был героем, погиб, как герой… мне не хватает друга.

– Иди, прикрою, – Харон снова приложил щеку к прикладу.