для мощения отмоски и тропинок вокруг дома, ребята специально раскапывали гальку поглубже, зная, что самородки, вероятно из-за своей тяжести, как правило, находятся именно там. А однажды, пройдя километра полтора вверх по оврагу, попаданцы обнаружили под слоем гальки целые россыпи довольно крупных самородков, иные из которых были размером с кулак. Тогда они натаскали приличную горку драгоценного металла, после чего золотая лихорадка сразу спала на нет. С того момента самородки так и лежали горкой под открытым небом, заметаемые опавшей листвой и прочим осенним мусором, пока не пришло время испытать новую печь.

После того, как обжиг глиняной посуды более-менее наладился, Михаил заполнил золотыми самородками предназначенную для плавки чашу. Печь растопили, как следует мелкими дровишками, затем стали забрасывать в нее заранее нарубленные мелкими полешками и высушенные на этой же печи дрова твердых пород, таких как дуб, клен и акация. Форму для заливки, не мудрствуя, выкопали прямо под лотком, через который должен сливаться расплавленный металл. Сделав круглую ямку, тщательно уплотнили края, обмазав их глиной. В центре вкопали крупный голыш почти идеально круглой формы. Вкопали так, чтобы золото не затекло под округлые края, иначе голыш невозможно будет извлечь.

Итак, теперь оставалось только ждать, гадая, когда можно будет выбивать заглушку. Где-то через час заглушка начала потрескивать, будто бы сообщая новоявленным металлургам о готовности. Теперь предстояло ее извлечь. Стараясь раскачать каменную пробку, парни принялись толкать ее с двух сторон сырыми полутораметровыми жердинами. Та неожиданно легко поддалась, выскочила и, ударившись о вложенный в форму голыш, удачно отлетела в сторону. Шипя и разбрасывая искры по лотку, потекла золотая лава. Она быстро заполнила форму и растеклась сверху слепящей глаза лужицей, продолжающей злобно шипеть и поджигать, все способное гореть. Благо за время строительства печи вся трава поблизости была надежно вытоптана и покрыта слоем нанесенной глины. Легкий ветерок относил дым и исходящий от земли пар, заодно остужая вытекшую золотую массу.

- Застыло, - сообщил Михаил через несколько минут, потыкав в золотую лужу палкой. Он взял глиняный кувшин и плеснул на золото водой. Вода буквально взорвалась клубом раскаленного пара, заставив попаданцев, отскочить в сторону.

Решив, что золото от резкого охлаждения не потрескается, парни стали издали плескать на него водой. Постепенно, то перестало стрелять паром, продолжая лишь злобно шипеть. Вдруг раздался похожий на выстрел треск, и форма будто бы подпрыгнула, поднявшись золотой горкой. Как оказалось впоследствии, это треснул находившийся внутри голыш, при этом слегка помяв чашу.

И все же первый золотой блин получился не комом, а вполне приличной посудиной. Пусть полукруглое дно в центре было значительно тоньше стенок, но это, по мнению ребят только ускорит нагрев приготавливаемого в золотом горшке блюда. Не вместившееся в форму и растекшееся по земле золото образовало неровную пластину толщиной от нескольких миллиметров до двух-трех сантиметров с вкраплениями кусочков земли и глины. Получившийся блин отломали от горшка, очистили от ненужных вкраплений и оставили для изготовления блесен.

Прежде чем золотоплавильная часть печи растрескалась, и ее пришлось заделать, дабы продолжать использовать печь для обжига гончарных изделий, попаданцы успели отлить еще один большой горшок, четыре миски и семь небольших чашек, заменивших используемые в качестве кружек консервные банки. Отлили и десяток ложек весьма причудливых форм. Пробовали отлить вилки, но вместо зубьев получились сплошные лопаточки, из которых, впрочем, в перспективе можно было нарезать зубья. Ну и еще запаслись множеством разнообразных пластинок, лепешек и бесформенных комочков. На этом золотая металлургия прекратилась до лучших времен.

Осенние заботы

Ставшая холодной озерная вода выявила еще одно упущение, ребята не предусмотрели место, где будут мыться зимой. Пришлось из заготовленного для частокола материала срочно пристраивать к входу в дом небольшой сруб размерами два на два шага. Заодно получился тамбур, отсекающий холодный воздух от теплых сеней. Уложенные на каменный фундамент бревнышки прокладывали тиной и соединяли нагелями. Для отвода воды выкопали небольшой приямок. Из него вода стекала в выкопанную в двух метрах снаружи и перекрытую метровыми бревнышками яму. Трубу для слива сделали из керамических частей по двадцать-тридцать сантиметров длиной, изготовленных уже отработанным методом обжига глиняных изделий. Причем в отличие от посуды, на сливную трубу пошли и потрескавшиеся при обжиге изделия. Вопрос с обогревом помывочной решили просто. Для этого пригодился оставшийся от предшественников дырявый котелок. Наполненный мелкими голышами котелок накаляли в печи, выносили в помывочную и, периодически плеская на него водой, наполняли помещение горячим паром. Конечно, можно было обогревать маленькое помещение, открыв двери в теплые сени, но с котелком получалось в разы быстрее практически мгновенно, и не охлаждался остальной дом. Чтобы раскисшая земля не хранила сырость, приямок выложили плоской галькой. Под ноги бросили деревянный трапик.

После первой помывки Маша проявила неожиданную сообразительность. Она заставила Михаила закрепить над приямком тонкую жердь, на которую навесила связанный пучками камыш. Получилась отделяющая раздвигаемая занавеска. Оценив изобретение, ребята соорудили такие же занавески у входных дверей, посчитав, что лишнее утепление дому не помешает.

***

К холодам попаданцы успели пошить одежду из шкур. Дубленые на дыму кабаньи шкуры получились жесткими. Из них пошили обувь, по паре коротких ботов и по паре сапог с голенищем под колено. Сшивали леской, стометровую катушку которой выделил из своих запасов Михаил. Кожаные подошвы оказались очень скользкими. Несколько раз, поскользнувшись на сырой траве, ребята прикрепили к обуви деревянные подошвы. Ходить на такой платформе после мягкой подошвы кроссовок было непривычно, нопостепенно приспособились.

За последнее время в ловушки попалось только пара мохнатых ящеров. Шкуры от этих монстров получались мягкими и теплыми. Из них, а так же из двух козлиных шкур пошили штаны. А вот на куртки и шапки попаданцы получили материал благодаря неожиданному нашествию крупных водяных крыс, типа нутрий. Возможно, то нутрии и были, или их сородичи. Но кто бы в этом разбирался. Возможно, у зверьков проходила какая-то осенняя миграция. Иначе как еще объяснить, что они вдруг появились в озере в огромном количестве, а через сутки их и след простыл. Но в тот день от обладателей теплых шкурок вода буквально кипела. Они бросались на блесну, как проголодавшиеся щуки. Благо не заглатывали тройники глубоко. Чтобы снять острозубых тварей с крючка приходилось сперва лишать их жизни. Итогом