И с мостика раздалось дружное «ура!», поддержанное громовым «ура!» матросов на верхней палубе.

— Прикажете палить из пушек, Фаддей Фаддеевич? — выжидательно спросил старший офицер.

— Не рано ли? — засомневался капитан. — А белые облака, виденные нами накануне? Их-то куда денешь?

— Так это же западное продолжение вот этого самого берега, только гористое, Фаддей Фаддеевич, — убеждал Андрей Петрович, которому все было и так предельно ясно.

Капитан вопросительно посмотрел на офицеров, и те единодушно поддержали ученого. И он сдался.

Безмолвное до сих пор царство льдов огласилось громом корабельных пушек. Кит, плававший недалеко от шлюпа, пуская фонтаны, моментально скрылся под водой, махнув широким, как лопасть, горизонтально расположенным хвостом.

Через некоторое время и «Мирный» окутался пороховым дымом.

Свершилось!

Друзья беседовали, как всегда, в адмиральской каюте, не спеша потягивая из фужеров любимую ими мадеру, закупленную еще в Санта-Крус на Канарских островах. Капитан расслабленно сидел в уютном кресле, вытянув уставшие от долгого стояния на мостике ноги.

— Какое-то странное состояние, Андрюша. Вроде бы надо радоваться, чуть ли ни прыгать на голове от счастья, что достигли наконец-то заветной цели, а вместо этого какая-то внутренняя опустошенность…

— Почему странное? Нормальное состояние хорошо поработавшего человека. Плюс физическая и нервная усталость. Вот мы с тобой как раз и выгоняем из себя эти самые усталости, — улыбнулся Андрей Петрович, прикладываясь к фужеру.

— И это правильно, — согласился Фаддей Фаддеевич, разглядывая на свет содержимое своего бокала.

Помолчали. Действительно, сказывалась усталость.

— И как же думаешь действовать дальше, капитан? — нарушил молчание Андрей Петрович.

Фаддей Фаддеевич внимательно посмотрел на него.

* * *

— Надо бы, по-моему, убедиться в том, что это за берег. Подойти к нему вплотную мы, конечно, не сможем из-за припая, который, как мы убедились, простирается в океан от двадцати до тридцати миль. Эта же ширина припая убеждает нас и в том, что это не остров, — задумавшись, он отпил из фужера. — Поэтому нас, в первую очередь, должна интересовать протяженность этого берега. Так, Андрюша?

— Безусловно.

— Самым простым способом убедиться в этом было бы продвигаться далее на восток вдоль кромки припая. Но, к сожалению, сделать этого я не смогу по двум причинам.

Во-первых, из-за айсбергов, которыми прямо-таки кишит прибрежная зона океана. И хотя в хорошую погоду они особой опасности не представляют, но с ухудшением видимости, я уж не говорю о тумане, превращаются в настоящий бич для мореплавателя. А где она, эта хорошая погода, за полярным кругом? Процентов десять, не более.

Андрей Петрович утвердительно кивнул головой.

— У меня до сих пор внутри что-то холодеет, когда вспоминаю вчерашний случай. Выхожу, понимаешь, на верхнюю палубу, а из мглы прямо на глазах по курсу шлюпа вырастает ледяная глыба семидесяти футов высотой! Глядь на мостик, а лейтенант Торсон — ведь опытный же моряк! — смотрит на нее, как кролик на удава. Как можно спокойнее кричу ему: «Спускайтесь!» Тот вздрогнул и приказал положить руль вправо. Бушприт стал плавно уходить в сторону, а шлюп увеличивать скорость. Поднимаюсь на мостик, а у Константина Петровича лицо белее мела. Я стал успокаивать его, а он только, знай, твердит:

— Это вас Господь Бог послал на верхнюю палубу, Фаддей Фаддеевич!

Андрей Петрович нервно передернул плечами, а капитан, улыбнувшись, отпил из фужера.

— Бывает такое… Как оцепенение. Ни рукой двинуть, ни слово вымолвить, — и вдруг рассмеялся. — И что это я тебе, ученому, объясняю! — а затем, видимо, что-то вспомнив, уже тихо добавил: — Со мной это тоже было. Правда, только один раз…

— А как Торсон?

— Да никак. Тряхнул только головой и, извиняясь, произнес: «Наваждение какое-то, Фаддей Фаддеевич».

Опять наступила пауза. Друзья, внутренне содрогаясь, представляли последствия возможного столкновения с айсбергом, если бы лейтенанта вовремя не вывели из состояния оцепенения. Поэтому-то капитан и приказал в сложных условиях ледовой обстановки и плохой видимости, когда на мостике не было его, то есть капитана, либо старшего офицера, находиться здесь и дублеру из числа вахтенных офицеров. Большая, конечно, нагрузка на офицеров, но, как говорится, береженого и Бог бережет.

— Это, во-первых, — продолжил Фаддей Фаддеевич, — а, во-вторых, прав оказался капитан Кук, предупреждавший, что в высоких южных широтах преобладают восточные ветры. А идти при противном ветре, непрерывно меняя короткие галсы да еще в стесненных ледовых условиях, себе дороже. Это все равно, что спать с медведицей — страху много, а толку мало, — остался верен себе капитан, вызвав непроизвольную улыбку друга, уже привыкшего к его метафорам определенной, но весьма доходчивой направленности. — Поэтому думаю пока повернуть к норду, в средних широтах поймать ветер западного направления и спокойно пройти на восток, дав возможность хоть немного отдохнуть команде, измученной за время плавания во льдах. А затем снова попытаться проникнуть через льды на юг, за полярный круг.

Андрей Петрович согласно кивнул головой. Другого варианта продвижения на восток он тоже не видел.

* * *

Пасмурность и снег не переставали всю ночь, однако к полудню небо несколько прочистилось от снежных облаков и выглянуло солнце, которое в этих местах бывает так редко видимо. Туман и снег — непременные спутники мореплавателя в Южном Ледовитом океане. И точно — погода вскоре опять испортилась.

— Хочу посоветоваться с тобой, Андрюша, — неуверенно обратился к нему Фаддей Фаддеевич. — Если будем, как я предполагал, уходить в средние широты, затем двигаться на восток и только потом пробиваться на юг, ко льдам, то, по моим расчетам, потеряем не менее десяти суток. А меня очень беспокоит вопрос, как далеко простирается увиденный нами берег. Если его не обнаружим, то у меня не будет никакой возможности вернуться назад для его отыскания. Поэтому я думаю сейчас подвернуть на северо-восток, чтобы уйти от пасмурности и льдов, а затем при первой же возможности снова повернуть на юг. Я правильно рассуждаю?

— Совершенно правильно, Фаддей. Я полностью согласен с тобой.

— Тогда так и сделаем, — облегченно вздохнул капитан и приказал лечь на курс норд-ост.

* * *

Ранним утром следующего дня Беллинсгаузен, не встречая льда, повернул на восток. Противный восточный ветер позволял продвигаться вперед только короткими галсами. Вылавировав таким образом миль тридцать, он повернул на юг и через несколько часов встретил первый айсберг окружностью около трех четвертей мили. Около шлюпа летало несколько буревестников, которых встречали во всех широтах от экватора до самых льдов.