Девочки, извините, но мне пора, — повинуясь чувству такта, проговорил Эммануэл, встав из‑за стола.

Что, заскучала, Эммочка? — спросила Джулия.

Никак нет, — возразил он, — действительно дела…

Хорошо, я провожу.

Не стоит. Звони, если что.

Ты тоже.

Непременно. Рад был нашей встрече, мисс Лариса.

И мне приятно.

Когда Эммануэл вышел, Джулия долго смотрела в глаза Ларисы, словно решая говорить или нет. Та тоже молчала, ощутив ненужность слов в данный момент.

Знаешь, подруга, ты права: Зинуля часто пыталась предупредить меня, какая ты стерва.

Вот! — Лариса победоносно вскинула указательный палец.

Погоди! — оборвала подругу Джулия. — И всякий раз я возражала ей, говоря, какая ты заботливая и нежная подруга. И знаешь, что мне на это говорила тетка?

Что тебе нужно быть геологом, — со вздохом ответила Лариса, — потому что ты так глубоко копаешь и находишь во мне даже то, чего во мне нет и в помине.

Господи, откуда…

Зинуля сама мне и сказала. — Она вдруг весело расхохоталась, и ее смех подхватила и Джулия.

Они смеялись долго и заразительно. Это был необходимый смех, очищающий душу, соединяющий и вселяющий надежду на еще более прочные взаимоотношения. Перестав смеяться, они помолчали немного: каждый думал о своем.

Наконец Лариса задумчиво сказала:

Я действительно благодарна тебе, моя милая подруга: ты была столь терпима к моим стервозным проявлениям, ты так верила, что во мне есть и нечто хорошее, что буквально заставила и саму меня поверить в это. Клянусь, я стала другой, и преданнее меня у тебя вряд ли кто будет.

В ее голосе было столько искренности, что Джулия молча обняла ее, прижала к своей груди, и они вдруг заплакали, с надрывом, по–бабьи…

Мамочка, тетя Лариса, почему вы плачете? — раздался в дверях звонкий голос Савушки.

Что ты, деточка, мы не плачем, мы так смеемся, — возразила Лариса, широко улыбнувшись ребенку.

Ага, а почему тогда слезки на глазках? — рассудительно спросил тот.

Эти слезки, сыночек, от смеха, — пояснила Джулия. — Когда долго смеешься, могут появиться слезки.

А вы долго смеялись?

Долго–долго, — ответила Лариса, — иди‑ка ко мне. Боже, какой же ты стал тяжелый!

Так человек же растет, — совсем по–взрослому ответил Савушка.

Еще как растет! — весело воскликнула Лариса и попыталась подкинуть его на руках. Так она делала не раз: это «упражнение» ему особенно нравилось. Сейчас ей удалось только оторвать его от пола, подкинуть не хватило сил.

Не стоит, тетя Лариса, а то еще надорветесь и у вас малышек не будет.

Каких малышек? — не поняла она.

Как каких, — он пожал плечами и укоризненно взглянул на Ларису, — как я у моей мамы…

Господи, где ты наслушался таких вещей?

Так мама Полли сказала.

Тебе так сказала Полли? — недовольно нахмурилась Джулия.

Да не мне, мамочка! Сегодня нам встретилась ее знакомая, которая тоже попыталась меня поднять, так мама Полли и сказала ей: «Смотри, не надорвись, а то детишек не будет!»

Савушка рассказывал все с таким серьезным выражением лица, что подруги с трудом удерживались от смеха.

Боже, милый Савушка, как же ты у меня повзрослел! — Джулия крепко прижала его к груди.

А смотри, тетя Лариса, какой я сильный! — мальчуган обнажил бицепс, согнул руку в локте и сжал ее в кулак.

Слушай, подруга, смех смехом, а бугорок‑то действительно твердый, — покачала головой Лариса.

Наш Сэнсэй поработал на славу. Он говорит, что Савушка очень талантливый и он еще удивит мир, — хвастливо проговорила Джулия.

Сэнсэй? — нахмурилась Лариса, — почему я о нем ничего не знаю?

Когда он появился в моей жизни, мы были в ссоре, а потом… — она пожала плечами, — как‑то разговор не заходил. Он из Японии, его фамилия относится к одному очень уважаемому и древнему роду. Его зовут Токугава Кадзу, однако все его родственники погибли, и он не смог жить в своей стране. Перебрался в Америку, а здесь его зовут Грейт!

Познакомишь?

Только в том случае, если он сам изъявит желание.

Сам? — удивилась она.

Иначе ничего не получится.

Ты меня заинтриговала. Сколько ему лет?

Сэнсэй не имеет возраста, — машинально ответила Джулия и укоризненно покачала головой. — И думать забудь: он придерживается обычаев древних монахов из его рода, которые давали обет безбрачия.

Так я и не собираюсь звать его под венец!

Для таких, как наш Сэнсэй, понятие пола вообще не имеет смысла: и в мужчине, и в женщине он видит только воина или работягу.

Кого же он видит в тебе?

Во мне, естественно, воина! — серьезно ответила Джулия.

И во мне! — подхватил Савушка.

А вот в отношении тебя у меня нет никаких сомнений! — весело воскликнула Джулия, затем подхватила его и легко подкинула чуть ли не до потолка.

Ничего себе, — едва не выругалась Лариса, — если бы не увидела собственными глазами, не поверила бы ни за что! Кажется, я начинаю заранее уважать твоего Сэнсэя!

Я ему передам, — улыбнулась Джулия, затем тихонько опустила сына на пол. — Ну что, любимый, обедать и спать?

He–а, обедать не нужно, сразу спать.

Это почему обедать не нужно?

Потому что меня мама Полли уже покормила.

Тогда ладно… — Джулия взглянула на Ларису, — подождешь или как?

Нет, подружка, пойду, пожалуй… Во мне сейчас столько мыслей роятся, что хочется побыть одной и поразмышлять о вечном, — на полном серьезе проговорила она.

Что ж, Ларчик, похоже, ты действительно изменилась, — задумчиво согласилась Джулия.

Надеюсь, не в худшую сторону?

Наверняка в лучшую!..

Они проводили гостью до выхода и отправились в детскую. Почитав Савушке пару сказок перед сном, Джулия не заметила, как и сама задремала…

Ее сон был тревожным и беспокойным. Среди абсолютной тьмы возникали, буквально на мгновение, яркие вспышки, но они были столь коротки, что ослепляли и не давали ничего рассмотреть. Постепенно привыкнув к ритму вспышек, Джулия сумела нечто зафиксировать… и в этот же миг вспышки прекратились…

Джулия прилагала все силы, пытаясь «рассмотреть» это нечто, но никак не могла сосредоточиться, чтобы увидеть конкретный объект.

И вдруг тревожное чувство охватила ее. Нет, она ничего не разглядела, она просто почувствовала, даже не почувствовала, а поняла, что это был тот старик в белом, который был Учителем ее Савелия. И как только она поняла это, Джулии показалось, что она расслышала и его голос: