– Вполне приличная сумма получается на четверых. Сорок тысяч. Жить можно. Не шикарно, но можно.

– Вот! И я о чем! А Курилкин этого мужика в оборот взял, да и доказал, что десять тысяч его жена на шмотки и обувь истратит, у детей деньги тоже отнимет и себе косметики и прочего барахла накупит. Ну, и что вы думали? На процессе этот папаша подсуетился и на развод уже справочку притащил. А в справочке черным по белому – двадцать тысяч у него заработная плата. Разве Курилкин тут какую-то выгоду поимел? Нет! Исключительно из принципа бедной женщине подгадил! И таких случаев я вам назову десятки, если не сотни!

Подруги слушали и запоминали. Ага, сотни обиженных Курилкиным женщин. Небось многие из них хотели бы отомстить ушлому адвокату. И как знать, не встретилась ли среди них та, доведенная до отчаяния, которая на крайний шаг все же решилась. Да и в конторе сотрудницы в первую очередь подумали на клиенток Курилкина.

– И какие дела он вел в последнее время?

– А вот в последнее время у него всего одно дело в работе и было. Некий Горшков задумал разводиться с супругой. Детей у них не имелось, зато совместно нажитого добра… Если список читать, до конца рабочего дня времени не хватит.

– Горшков?

Подруги переглянулись. Значит, правильно им сказал недалекий выпивоха Сеня. Его брат собирался разводиться с женой. И не просто он хотел с ней развестись, он хотел еще и оттяпать у нее львиную долю имущества.

– А почему бумаг и всяких справок с выписками требовалось собрать кучу, потому что очень многое из имущества было записано на самого Горшкова, но еще больше на его жену. И Горшкова сей факт совершенно не устраивал. Он тут у нас несколько раз появлялся. Какие-то документы все подвозил. И Курилкин его неизменно заверял, что работа идет, скоро его женушка голой и босой по миру пойдет.

Такой подлости подруги от Горшкова не ожидали. Все-таки он казался им хоть и не очень умным, но веселым и относительно порядочным человеком. Эх, надо было больше прислушиваться к словам тети Маруси. Она пожила подольше подруг на этом свете и подлых мужских душ видела тоже побольше. Тетя Маруся сразу же раскусила Горшкова, невзлюбила его с первого взгляда. И теперь вот выяснилось, что совершенно справедливо.

– А жена у этого Горшкова где-то в Германии жила и живет до сих пор. Это тоже бракоразводный процесс затрудняло. Все переговоры с женой клиента Курилкин вел по телефону.

– И о чем они говорили?

– Этого не скажу. Курилкин всегда из конторы выходил в таких случаях. А вот с самим Горшковым он тоже много общался и совсем его не стеснялся. И я так поняла, Курилкин с этого откровенно мошеннического дела собирался крупный куш хапнуть.

Слишком крупный. Такой, что и проглотить не сумел, подавился.

В связи с рассказанной Еленой Владимировной историей подруги поняли: им надо искать жену Горшкова. В Германии она или в России, женщина им позарез нужна. Именно жена, а не любовница Горшкова выходила на первый план в их расследовании.

– Вполне возможно, что жена Курилкина и грохнула. Она ведь у нас в поселке была. Тетя Маруся ее видела. Небось и про то, что подлый адвокатишка, который хочет ее разорить, тут же обитает, тоже знала.

Но так как в адвокатской конторе про жену Горшкова никто ничего внятного сказать не мог, ее тут не видели, то подруги решили разузнать про его любовницу. Конечно, милейшая Елена Владимировна и другие «девочки» вряд ли были в курсе, но вдруг у Курилкина в адвокатской конторе имелся друг-единомышленник, с которым он любил посудачить о других своих приятелях?

Подруги не просто так задали этот вопрос. У них было смутное ощущение, что пару раз рядом с Курилкиным они видели еще какого-то мини-Курилкина. Такого же незаметного мужчинку с неприятным бегающим взглядом и явно выраженной враждебностью в отношении женщин. Один раз он сделал въедливое замечание их продавщице в бакалее – пышногрудой Наточке, а второй раз подруги услышали его пронзительный фальцет, когда он тыкал в нос торговке рыбой отличную свежую семгу и утверждал, что рыба снулая.

Что имелось в виду, подруги так и не поняли. Да и вообще, тогда подумали, что мужик просто выторговывает себе скидочку. Но факт им запомнился.

– Приятель? У нашего Курилкина? Да разве что Виктор Олегович. Тоже еще тот тип… Но он хоть одинаково придирчив ко всем – и к мужчинам, и к женщинам, и к детям. По мнению Виктора Олеговича, все ведут себя плохо. Недостойно. Нам он постоянно замечания делает. Клиентов жизни учит. Но, как ни странно, почти все процессы выигрывает. Поэтому клиентов у него, невзирая на мерзкий характер, много. Люди к нему охотно идут. Хотя подобие дружеских отношений, как мне кажется, у Виктора Олеговича только с Курилкиным и сложилось. Чем-то они друг другу понравились.

– А где нам найти Виктора Олеговича?

– Должен прийти. Обещал, что к концу дня заскочит.

Часы уже показывали без нескольких минут шесть, и ровно в шесть вошел тот самый мужчина, которого подруги видели у них в поселке еще раньше в обществе Курилкина. Тот самый, который устроил сначала скандал в магазине, а после распекал торговку на рынке.

– Все на местах? – окинув бдительным взглядом замерших с косметичками в руках женщин, спросил он. – Хм, странно. Обычно у вас ветер в голове. Только и думаете, как бы слинять пораньше с работы. Что у нас случилось-то? Что-то особенное?

В проницательности Виктору Олеговичу отказать было нельзя. Подруги во все глаза таращились на этого человека. При ближайшем рассмотрении он оказался старше Курилкина лет на десять, а то и пятнадцать. В уцелевших волосах вовсю проглядывала седина, а морщинки наглядно доказывали, что этот человек повидал в жизни всякого.

– Ох, Виктор Олегович, голубчик, несчастье у нас, – произнесла дородная дама, старший нотариус в конторе.

– Что на сей раз, голубушка? Наводнение? Пожар? Или налоговая?

– Хуже!

– Что уж там хуже! Конец света, что ли?

– Убийство у нас!

– Мы криминалом не занимаемся, – решительно отрезал Виктор Олегович, даже глазом не моргнув. – Берем на рассмотрение только имущественные тяжбы, наследство или бракоразводные процессы. Мне ли вам это объяснять, Галина Ефимовна? Побольше моего тут трудитесь, а все запомнить элементарные вещи никак не можете.

Но брюзжание Виктора Олеговича было каким-то обыденным. Никто из дам и девушек на него явно не обиделся.

А Галина Ефимовна, так та и вовсе выпалила:

– Убийство у нас! Вон девочки из следственных органов сидят.

Кира с Лесей, официально повышенные в статусе, довольно улыбнулись в ответ на пристальный взгляд Виктора Олеговича. Им было необходимо расположить к себе этого пожилого дядьку, и интуитивно они поняли, что с этим человеком лучше не хитрить, он на хитрецах, что называется, собаку съел. И их съест, причем вместе с потрохами. Хоть от них самих, хоть от той самой «снулой» семги. Если они ему только врать вздумают, разговора не получится.