– Мы хотели его подробно расспросить, но он так быстро напился, что мы просто не успели.

– О чем? О Курилкине?

– Да. Таракан поручил нам расследование его убийства, а этот Виктор Олегович сказал, что может дать координаты жен клиентов Курилкина. Эти бабы все как одна имели на него зуб. Курилкин помог их обобрать до нитки. Может быть, одна из них и укокошила Курилкина. И вообще…

Услышав слово «вообще», Лисица тут же сумел сменить гнев на милость.

– Ладно уж, приволокли, пусть спит, – махнул он рукой. – Давайте ужинать. Хотите, в знак примирения я угощу вас суши?

Честно говоря, подруги никогда не испытывали восторга от плохо проваренного риса, обрамленного жалким кусочком рыбы и завернутого в отвратительно тягучие, напоминающие безвкусную жвачку водоросли. Может быть, морская рыба, икра, креветки и даже осьминоги полезны для здоровья. Даже наверняка полезны, ведь их ткани богаты йодом и прочими микроэлементами, содержащимися в морской воде. Но в сочетании с рисом с водорослями… Такое блюдо вызывало у девушек лишь одну реакцию… Брр!

Но в то же время популярность суши не могла не вызывать у подруг восхищения. Ах уж эти хитрые маленькие японцы! Сами вынужденные всю жизнь лопать всякую дрянь, они умудрились навязать свои вкусы всему остальному миру. И даже превознесли свою еду не только как полезную, но еще и как вкусную.

А ведь лопали они свой рис с рыбой и водорослями исключительно от страшной нищеты и голода, которые царили в стране на протяжении многих веков от сотворения мира и до Второй мировой войны. Именно тогда японцы встали на сторону фашистской Германии. И нищая Япония начала процветать.

Но Лисица уже извлекал из холодильника огромную коробку. В ней красивыми асимметричными узорами (молодцы все-таки японцы – эстеты!) были построены крохотные роллы и суши.

– Мисо-суп хотите?

Вот уж этого подруги точно не хотели. Трижды в своей жизни они пытались приобщиться к японским супам и трижды терпели полное поражение. Разведенный соевый соус, в котором бултыхались кусочки сыра, рыбы и неизменные морские водоросли, вызывал в них откровенное содрогание.

Да разве можно сравнить эту водянистую, вызывающую изжогу дрянь с нашим супом из белых грибов? Когда он, густой, наваристый и ароматный, стоит на плите, на запах сбегаются все домочадцы. На таком супе богатыри росли по три аршина в плечах. А уж наши пышные каши да котлеты с борщами. А пирожки с картошкой или зеленым лучком! А куриный бульон с толстыми разваристыми клецками, плавающими в нем, словно купальщики в Одессе? Никакого сравнения с жидким японским супчиком! Совершенно никакого!

И поэтому подруги дружно ответили:

– Нет! Не хотим!

– Ну, я и не заказывал.

И Лисица весело улыбнулся, разлив перед подругами саке по крохотным плоским рюмочкам. Девушки с отвращением выпили лишь по глоточку теплого пойла, пахнущего тиной. Или им так показалось? Вполне возможно, что и показалось. Потому что вокруг рюмочек выстроились дружными рядами роллы, словно готовясь к нападению. Это невольное сравнение явно не прибавило девушкам любви к японской кухне. С трудом они запихнули в себя по одному роллу, прожевали клейкую массу и пошли спать.

Лисица был явно разочарован. Саке у него имелось в больших количествах. Целый литр. Но подруги ничем не могли помочь своему приятелю. Завтра их ждало трудное утро. Девушкам предстояло выдворить Виктора Олеговича из дома, но предварительно старого хитреца следовало еще допросить.

– Просто так мы его точно не отпустим. Даром, что ли, мы его на себе тащили?

И Леся кинула хищный взгляд сверху на диван, где храпел адвокат. Может быть, утром милейший Виктор Олегович сможет им еще рассказать что-нибудь полезное про своего оборотистого дружка? И, мысленно потирая руки, девушки ушли к себе, продолжая разрабатывать план завтрашнего допроса во всех деталях.

Но утром выяснилось, что все решилось само собой. Никого допрашивать не придется. Когда подруги спустились вниз, старого адвоката на диване уже не наблюдалось. И нигде в доме тоже. Однако при этом ни одна из подруг не могла припомнить, чтобы прощалась с адвокатом.

– Сбежал!

– Ушел.

– Но не мог же он уйти, никому не сказавшись? Как он открыл дверь?

Но Лисица, к которому подруги обратились за разъяснениями, лишь пожал плечами под одеялом:

– Славный такой старикан. Он мне даже понравился.

– Ты же вчера обозвал его геем.

– Ничуть он не из этих! – решительно заявил Лисица. – Мы с ним ночью славно побеседовали под саке и суши. Отличный мужик, этот ваш адвокат. Жаль, что я его раньше не знал. Такое знакомство каждому пригодится.

– Но его нет.

– Правильно. Я его отпустил.

– И зачем? – ахнули подруги. – Зачем ты его отпустил?

– А что тут такого? Не удерживать же мне было его силой? Он рвался по делам, я открыл ему дверь и вежливо проводил по ступенькам, чтобы не споткнулся. Хоть и утро, а еще темно было.

– Вы с ним до самого утра пили?

– Зачем до самого? Часиков в пять закончили. Витя такси вызвал и на нем уехал.

– А поговорить?! – простонали подруги. – Мы хотели поговорить!

– Так мы с ним обо всем уже поговорили, – невозмутимо произнес Лисица, из головы которого саке явно еще не выветрилось.

– При чем тут ваши пьяные базары! – возмутилась Кира. – Мы с Лесей собирались поговорить с адвокатом об убийстве Курилкина. Даже планировали отвести сегодня утром Виктора Олеговича домой к Курилкину!

– Это еще зачем?

– Ну, раз уж они были между собой такими хорошими друзьями, может быть, он бы там еще чего вспомнил.

– Витя обещал, что сегодня подкинет список клиенток Курилкина за последний год. Больший промежуток времени нет смысла брать.

– А Горшкова – жена нашего соседа? Где она сейчас?

– Виктор понятия не имеет, где искать женщину. Ночью мы пытались связаться с ней через социалку, но там ее никто не наблюдал уже несколько дней.

Что же, это было лучше, чем совсем ничего. Вскоре досада на сбежавшего адвоката у девушек прошла.

– Что ни делается, все к лучшему, – решили они. – Останься адвокат у нас, пришлось бы его кормить завтраком.

Пока подруги готовили себе кофе, в их дверь внезапно позвонили. Подойдя к домофону, они увидели, что возле их калитки переминается с ноги на ногу маленькая женщина. Ника! Та самая художница, которой подруги обещали позировать.

– Блин! Леська! Мы же вчера в пять должны были быть у Ники!

– Не успели.

– А сейчас Ника здесь! У наших дверей!

– Ну, открой. Не держать же ее на улице.