– Предпочла бы встречаться с ним в аэроклубе, а в кабинете он действует на меня как-то удручающе! – сказала она, смеясь.

– Думаю, что ты оказываешь на него противоположное впечатление, – заметила Аврора, – но не забывай, с кем имеешь дело.

– Ни в коем случае.

Паскаль понимающе улыбнулась и направилась в служебную раздевалку, где оставила стетоскоп, сняла халат и надела поверх черного пуловера парку. Администрация располагалась в другом помещении, а на улице было очень холодно.

В коридоре она встретила одного из своих пациентов, который проходил тест на определение интенсивности дыхания. В течение десяти минут ему требовалось ходить в определенном режиме, и Жорж Матеи покорно сопровождал его, фиксируя данные специальным аппаратом.

– Желаю приятной прогулки! – дружески подмигнула им Паскаль.

Она была не единственным врачом, использующим новейшие диагностические методы. То, что Надин Клеман предпочитала старые и опиралась лишь на свою собственную диагностику, нисколько не смущало Паскаль, ведь она принадлежала к другому поколению.

По-прежнему гадая о причине вызова, Паскаль обратилась к секретарше Лорана Вийнева, но та лишь ответила:

– Месье директор ожидает вас.

Чувствуя себя немного напряженно, Паскаль прошла в большой светлый кабинет. Здесь было тепло, по стенам располагались книжные стеллажи черного дерева, уютно смотрелись кресла, обитые светло-коричневой кожей. Лоран сидел за столом, но сразу поднялся навстречу Паскаль.

– Сожалею, что мне пришлось вызвать вас таким образом, однако это единственная причина для Надин Клеман позволить вам покинуть рабочее место!

Его голубые глаза сверкнули недоброй усмешкой.

– Садитесь, Паскаль. У меня к вам дело, но ничего серьезного.

Она отметила прекрасный крой его темно-синего костюма и безупречный узел галстука. Как директор, он, конечно, соблюдал дистанцию, но не забывал, что он мужчина, и выглядел очень привлекательно. Лоран снова сел, вынул из ящика конверт и достал оттуда листок.

– Вы недавно обращались в медицинскую абонентскую телеинформационную сеть. Ответ прислали мне.

Паскаль словно застыла в кресле. Почему эти чертовы чиновники не ответили прямо ей?

– Речь здесь идет не о ком-то из ваших пациентов, не так ли? – добавил Лоран дружеским тоном.

Она покачала головой, подыскивая возможный ответ.

– Продолжаете свой детективный роман?

– Видите ли… я пытаюсь выйти на след человека, который… Честно говоря, это немного запутанная история, но…

– Здесь говорится о некоей Юлии Косте, рожденной 3 августа в Париже.

Он протянул ей конверт.

– Эта женщина занесена в списки абонентской сети «Тарн».

– Боже мой… – пробормотала Паскаль.

Она ошеломленно глядела на листок. «Юлия жива. У меня есть сестра, и недалеко отсюда!»

– Паскаль, что-то не так?

Она смотрела на него, и ее охватило неодолимое желание все ему рассказать.

– Это семейная история, и с моей стороны было бы неосмотрительно говорить о ней до этого момента. Мне не следовало пользоваться своим положением врача, чтобы получить информацию, однако…

– Вероятно, это очень важно для вас.

– О да!

Лоран поднялся, обошел стол и сел рядом с ней. Если в этом мире и существовал кто-то, кому Паскаль могла бы сейчас довериться, то это был Лоран. Она в нескольких словах описала ему ситуацию, стараясь не поддаваться эмоциям.

– Я еще не обсуждала этот вопрос с отцом, – завершила она свой рассказ.

– Почему?

– Потому, что его молчание по этому поводу не случайно, существует какая-то причина, которую мне и самой хотелось бы знать. Моя мать, насколько я могу судить, была не способна бросить ребенка.

Лоран молча смотрел на нее, скрестив руки на груди.

– Вы собираетесь связаться с этой женщиной? – спросил он наконец.

– Конечно! По крайней мере, написать ей…

– Я помогу вам установить ее координаты.

– Правда? Это было бы просто великолепно!

Без сомнения, ему ничего не стоило позвонить и получить необходимую информацию, но то, что он сам предложил это сделать, свидетельствовало о его человеческих качествах.

– Понятно, что вы хотите увидеться с ней, но, как мне кажется, вам следует сначала поговорить с отцом.

– Возможно.

Лоран вернулся за стол, словно восстанавливая нарушенную дистанцию и собираясь придать разговору более официальный тон. Их взгляды встретились, и в течение нескольких мгновений они смотрели друг на друга.

– Я хотел бы поговорить с вами еще вот о чем…

– О Надин Клеман?

– Да. У нее, конечно, больное воображение, и мне известно, что все эти жалобы не имеют под собой никакого основания…

– Я не совершила никаких профессиональных ошибок, – ринулась защищаться Паскаль. – Вы не представляете, как тяжело работать в таких условиях. И поверьте, если бы в Альби нашлось место, я охотно перешла бы туда. Я не привыкла, чтобы за мной постоянно следили, такого не было даже во время моей практики. В отношении ко мне профессора Клеман таятся какие-то личные мотивы, которые никак не связаны с моей врачебной компетентностью.

Он сделал знак рукой, пытаясь остановить этот словесный поток, однако Паскаль завелась не на шутку.

– Конечно, работать в такой больнице, как эта, – большая честь, и я вам очень благодарна за предоставленную возможность, однако сейчас я испытываю лишь одно желание – уйти отсюда. Каково мне видеть, что все мои распоряжения подвергаются сомнению, малейшие действия тут же проверяются и критикуются! А хуже всего то, что мадам Клеман пытается выставить меня профаном в глазах моих же пациентов!

Наконец она остановилась, немного смущенная тем, что поддалась столь бурным эмоциям. Лоран, улыбаясь, смотрел на нее.

– Так вам понравилась больница в Альби?

– Да, я поначалу хотела устроиться именно туда, но Самюэль сказал мне, что у вас есть место…

Улыбка Лорана стала еще шире. Может, он считает ее глупой или лишенной амбиций из-за того, что она предпочитала маленькую лечебницу огромному медицинскому комплексу? Раздался звонок служебного телефона, и Лоран, метнув в его сторону недовольный взгляд, не снял трубку.

– Хорошо, – вздохнул он, – я освобожу вас, когда вы об этом попросите.

Она поднялась, держа в руке конверт.

– Не беспокойтесь, я займусь вашим делом.

Он проводил ее до выхода и, взявшись за ручку двери, неожиданно произнес: