Возможно, мягкой была она только рядом с нами?

- Справилась, - отвечаю одними губами. Но сердце разрывается от боли.

- Покажешь? – в небесно-голубых глазах мамы веселые искорки.

Конечно. Я ведь только для этого и старалась.

Чуть прикрыла глаза, сосредоточившись. Магия разливалась по телу теплом, собираясь на кончиках пальцев. Прошептала заклинание, и притихшие в ожидании ветки деревьев затрепетали, закачались. Ветер пригнул высокую траву, стряхнул утреннюю росу с цветов. Промчавшись по поляне – приютился, как домашний кот у моих ног, словно растаял.

Невероятное ощущение. Я даже взглянула на руки, словно впервые их видела вообще. У меня получилось. Магия откликнулась и подчинилась мне.

Но какой была цена…

- Превосходно, - похвалила мама. – Завтра тогда попробуем кое-что новое. – кивнула она на раскрытую книгу.

Она хотела сказать еще что-то, но на краю поляны появилась темная фигура и словно тучи набежали, закрывая солнце.

Он приближался, а у меня в животе стягивался тугими жгутами ужас.

- Милорд? Что-то случилось? – мать предпочла встречать мужа стоя, придерживая шаль на плечах.

Между провей залегла глубокая морщина. Раньше я ее не видела.

- Будто вам не известно, миледи, - остановившись, словно налетел на невидимую стену, рявкнул отец.

Мне стало страшно. Никогда не видела его в такой ярости.

- Понятия не имею, что могло вызвать такое негодование у вас, - холодно ответила мама.

- Ты просила короля сослать нас в Ньеркел! А я все думал, за что нас наказали. Почему король так поступил с родной сестрой. За какие «заслуги» мы должны гнить в этом богами забытом месте? А оказалось, это личная просьба принцессы! Ты рехнулась вообще? О чем ты вообще думала? На что наделялась?! Что я не узнаю об этом? – отец срывался на крик, от чего я вздрагивала, а магия прорывалась и жгла кончики пальцев.

Нельзя показывать свою силу никому. Даже отцу.

Мама бросила быстрый взгляд на меня. Она не была напугана. Напряжена, натянута, как струна, но не напугана. Каким-то плавным движением она прикрыла меня собой. И теперь я не видела ее лица. Только отца.

- О чем я думала? – совершенно спокойно заговорила мама, не проявляя эмоций. - Я думала о детях. О том, что будет лучше для них. А что за мысли были в вашей голове, когда вы вложили остатки нашего состояние в ту экспедицию? Мне пришлось заложить колье и серьги матери, чтобы собрать средства для отъезда.

- Ты даже не посоветовалась…

- Ты, помнится тоже…

- Да как ты смеешь!

- Наверно, милорд, вы забыли, что всем, чего достигли обязаны мне. Что без моей руки и поддержки вы, дорогой супруг, пустое место. Именно благодаря мне вы породнились с королем и были приняты в свет. И, если вы забыли, имею полное право отобрать все это. Король не оставит без поддержки родную сестру. Но что он сделает с БЫВШИМ зятем?

- Тварь!

Отец рявкнул в одно мгновение превратившись с мужчины, которого я боготворила в дикого зверя.

Он замахнулся. Я вскрикнула. Магия выплеснулась одним мощным бесконтрольным потоком.

- Шарли, нет! – вскрикнула мама, прикрывая отца собой. Не потому что любила его, а потому что хотела уберечь меня от ошибки. Но это я поняла, похоже, только сейчас.

Увы, это не помогло мне взять под контроль силу. И она, словно стрела прошила того, кто пытался меня защитить.

Мою маму…

Отец подхватил ее на руки, когда мать начала оседать на землю.

- Так и знал, что от дочерей ведьм добра ждать не стоит. Видишь, что ты натворила! – зло бросил он, когда я, путаясь в юбках, брела за родителями и молилась, чтобы все обошлось.

После, мама говорила, что в том, что случилось нет моей вины. Но силы ее таяли стремительно. А в голове звенело отцовское «видишь, что ты натворила!».

Я так старалась подавить свою силу, что вскоре, она перестала откликаться, когда мне была нужна.

И не сказать, что это меня разочаровывало.

До недавнего…

- …Клыками Бурана клянусь, не хотел, чтобы так все получилось. Я же только одним глазом на отряд… а она… а потом… ну…

В завершение своих сбивчивых объяснений Желудь всхлипнул и умолк.

Это первое, что я услышала, когда сознание начало ко мне возвращаться. Да и то твердой уверенности, что именно это настоящее и реальное, а не то, где я все еще маленькая девочка, не было. Все было, как в тумане – густом, мутном и до противного липком. Потому и все, что говорил Оливер казалось каким-то ненастоящим, очередным вывертом подсознания.

- Лив, от того, что ты мне еще десять раз это повторишь, ничего не изменится, - строго и глухо уронил Стивен. – Остается надеяться, что леди Шарлотта скоро придет в себя. Но тебе все равно стоит задуматься над своим поведением. Ты не ребенок, и вести себя должен соответственно.

С этим я была категорически не согласна. Оливер все еще просто ребенок и вычитывать его за то, что свойственно детям – несправедливо.

- Обязательно, господин, - всхлипнул мальчишка и у меня сердце сжалось от жалости.

Пусть не с первого раза, но все же открыла глаза. Комната противно расплывалась, немножко кружилась. В ушах то звенело, то появлялось странное чувство, словно нырнул под воду. А в остальном, я была жива и сравнительно здорова.

- Очнулась, - взвизгнул Оливер, от переизбытка эмоций вскочив с невысокой табуретки для ног и перевернув ее. – Господин, она проснулась.

- Без тебя вижу. Тингельду позови, - отмер хозяин Гнезда и тут же оказался рядом со мной. – Вот знал я, что тебя одну оставлять нельзя. Надо снова приставить к тебе охрану.

Все это он говорил быстро, по пути напоив меня каким-то горьким холодным отваром, от которого свело зубы, но зато стало легче в общем и ясней голова в частности. Даже стены перестали качаться, словно я находилась в корабельной каюте.

- Ожила? Отлично! – выдохнул Стивен, опустившись на край кровати и заглядывая мне в лицо.

И только сейчас я поняла – это были его покои. И пусть я видела их единожды и в предрассветных сумерках, но не узнать не могла.

- Как… я оказалась… здесь? – говорить оказалось очень тяжело. А вот обычной слабости не чувствовалось.

Словно и не потеряла кучу магии в одно мгновение. Интересно, сколько я была без сознания?

- Прилетела ко мне на крыльях любви, - попытался пошутить Стив, но получилось у него это неважно. И не получив никакого отклика у меня, заговорил серьезней, снова пытаясь напоить меня горьким отваром. – Я в отряде был, когда вас на дорогу вынесло всех.