— Ну что, придумала чего-нибудь? — спросила Линн, в один присест буквально проглотив завтрак.

Подняв глаза, она обнаружила на себе пристальный и какой-то изучающий взгляд Каны. Та усмехнулась уже знакомой тонкой улыбкой.

— Есть одна мысль… Не отправиться ли нам к тетушке Фло?

Путем дальнейших расспросов Линн вытрясла из невозмутимой эльфийки, что пресловутая тетушка — это почти легендарная личность. Пожилая волшебница, отошедшая от дел, но по-прежнему пользующаяся почетом и уважением.

— В авторитете, говоришь, — заинтересованно произнесла Линн, уже шагая вслед за Каной по полузаросшей, прихотливо вьющейся звериной тропке.

— А вот скажем, не сдаст ли меня твоя тетушка со всеми потрохами? Ой! — Линн остановилась от неожиданности, обнаружив, что тропинка, по коей они так бодро топали, попетляв меж стволов, вдруг вывела на простор — к высокому, обрывистому берегу.

Внизу, в пугающей глубине, плескалось залитое солнцем море. Вперед и чуть в стороны — куда только доставал отвыкший глядеть вдаль взгляд — всюду простиралась серая, утопающая в легкой дымке вода, покрытая легкими барашками волн. Вытаращившись на это невесть откуда взявшееся диво, Линн зажмурилась и так отчаянно потрясла головой, что риск вывихнуть шею был отнюдь не красивым словцом. Осторожно она открыла один глаз, затем другой — ничего не изменилось.

— Ой, да как же это? Мы же были в самой середине острова! Оттуда до берега седмицы две пехом идти? — За разъяснениями девушка повернулась к скромно помалкивающей Кане.

А та, полузакрыв глаза, подставила лицо легкому бризу, мечтательно улыбаясь. И лишь через некоторое время, вздохнув и оторвавшись от своих мыслей, эльфийка словно нехотя ответила.

— Да есть у моей расы умения разные… в том числе и быстро по лесам да полям перемещаться. — Но, взглянув в восторженно распахнувшиеся девчоночьи глазищи, потрепала ту по макушке: — Привыкай. Возможно, и у тебя такой талант есть — тогда выучишься и сама такие фокусы выкидывать.

Но против ее ожидания дочь человеческого рода не засыпала ее вопросами. Серьезно поразмышляв примерно с анг, она спросила совсем неожиданно:

— А что, мы так сильно торопимся?

Кана поразилась — как много смысла та вложила в краткую фразу. И как быстро соображает — почти как эльфы!

— Видишь ли. Когда есть опасность встретиться с магом, которого ближе к ночи лучше не поминать, я начинаю нервничать. От того охотника мы оторвались, и надежно. А чернокнижник запросто сможет пройти по моей тропочке. И в полной безопасности мы окажемся только у тетушки — и то лишь на некоторое время.

Линн подумала немного и кисло хмыкнула:

— Я так понимаю, что сокровища Сарнолла все равно придется вернуть?

Эльфийка покивала головой, и солнце с ветром играло в ее золотых локонах.

— Я рада, что ты пришла к тому же выводу. Да, так будет лучше всего. Не отцепятся ведь — а всю жизнь не просидишь в доме, пользуясь законами гостеприимства.

Девушка насупилась и с неожиданной злостью сообщила:

— Ладно, золото и камни отдам. А вот колье и диадему — фигушки! — И ее маленькая рука, сложив пальцы в кукиш, беззастенчиво ткнула им куда-то вдаль.

Кана не знала, смеяться ей или удивляться.

— Тут есть что-то, чего я не знаю? Извини, все-таки эльфы и люди — разные расы…

Нахмурившись, ее маленькая спутница вздохнула и только упрямо мотнула головой.

— Придем к твоей тетушке — расскажу. И покажу тоже. Если пообещаешь вместе с той старой колдуньей помочь мне разобраться в этой головоломке.

Дав осторожное обещание, что так и будет сделано, эльфийка деликатно заметила затем, что называть волшебницу колдуньей и наоборот — неправильно и даже неприлично.

— А какая разница? — огрызнулась Линн, погруженная в свои невеселые мысли по поводу отнюдь не радостных перспектив.

— Видишь ли — если у кого-то есть не просто дар повелевать невидимыми силами, а особенно сильный в какой-то области, то таких принято называть магами, или волшебниками. Допустим, магия погоды или магия огня. Таких отправляют на учебу в Университет магии в одном нашем старинном городе. А если способности слабее, но ко всему сразу, то вот таких-то и называют колдуньями или ведьмами. Нет у них специализации — могут все или почти все, но понемногу.

Тут-то немало заинтересованная Линн и вцепилась в Кану словно клещами, выпытывая подробности и объяснения да требуя еще. Та по ходу дела сообщила, что сама она Мастер леса — это в основном целительница плюс кое-что специфическое, сугубо эльфийское, что постороннему и не объяснишь. Тетушка Фло — Мастер земли, а тот зловещий парень в черном, что вот-вот сядет им на хвост, Мастер смерти.

— А я кто? — Девчонка вертелась и едва не подпрыгивала от нетерпения.

Но эльфийка отрицательно покачала головой.

— Вот придем к тетушке, соберутся еще пара-тройка наших. Тогда можно будет проверить твои способности, заодно и провести инициализацию.

Однако оказалось, что было весьма опрометчиво с ее стороны дать неугомонной Линн такую пищу для размышлений и такую обширную тему для лавины вопросов. В конце концов эльфийка сдалась, шутливо подняв руки вверх.

— Давай придем сначала, отдохнем, а потом уж все своим чередом и выяснится. Не ставь телегу впереди лошади, в общем.

Если в оставшуюся часть пути Линн и не умерла от любопытства, помноженного на нетерпение, то только потому, что твердо вознамерилась все как следует выяснить. С последующим обдумыванием и раскладыванием по полочкам — несомненно, для дальнейшего, более пристального рассмотрения.

* * *

В далекой степи, в заброшенной кибитке умирал шаман. Еще вчера это был крепкий, дотемна выдубленный солнцем и всеми ветрами старик. Власть его — не призрачная, коей так кичатся вожди и зеленая молодежь, — была воистину огромна. Неистовые степные суховеи, несущие в себе жар и песок пустыни, унимались, стоило шаману обратить на них пристальное внимание и заняться своей нелегкой работой. Смертельно израненные в боях воины, по коим уже тайком плакали матери, исцеляли полученные в жарких схватках раны — и вставали полные сил. Даже святая святых — источники, истощившиеся и полузасыпанные вездесущим песком, засолившиеся или блуждающие неведомыми подземными путями, вновь начинали исправно давать самое благословенное, самое ценное, что есть в этих пустынных степях, — ВОДУ.

А сегодня он умирал. Призрачные тени погубленных врагов приходили из тьмы в треплемую ветром кожаную кибитку, кривляясь и глумясь над тем, от одного только взгляда, которого прежде содрогалась предвечная тьма. И не было сил, не было… Как песок меж пальцев ушло былое могущество, и даже воды было некому подать тощему, метущемуся на ложе из свалявшихся шкур старику. Лишь маленький золотистый шарик света — крохотный лоскут магии — трепетал и испуганно подмаргивал, подслеповато освещая заброшенное жилище.