— Архай, сын мой! — Сквозь унылое завывание ветра и шелест трепещущих шкур старческий голос был едва различим.

На зов этот лишь ветер заунывно рассмеялся да бросил в незакрытый проем горсть пыли, которая улеглась тонким слоем поверх углей погасшего очага, как будто говоря старому шаману — все, все покроется прахом! Да и то, какой там очаг. Так, ямка посередине, выложенная камнями и ими же обложенная по кругу.

— Симла, Бери! Где вы, мои верные ученики? — Жалобный стон сорвался с искусанных, истерзанных жаром губ.

Но только вой степных волков вплелся в неумолчный голос ветра. Еще вчера серые хищники удирали бы, поджав хвосты под тощее брюхо, — а сегодня, осмелев, бродили они по окрестностям заброшенного стойбища, с каждым кругом смелея и подбираясь все ближе.

Тяжело умирал шаман, трудно. Словно рука умелого мастера пришила крепкой кожаной тесьмой невидимую душу к этому иссушенному телу, и теперь они никак не могли расстаться. Хмурились пролетающие поверху тучи, словно корчась от боли. Покрывалась гнилью и зеленью вода небольшого озерца поблизости, и обреченно затаилась в нем рыба, будто чувствуя скорую свою гибель.

В муках уходила жизнь из степняка, в страшных терзаниях. Невидимые демоны хохотали все громче, и горячий, иссушающий, злой ветер вместо тепла приносил леденящий холод иного мира.

* * *

Городок Тиренолл оказался маленьким, ладным и, к вящему удивлению Линн, очень чистым. Как завороженная, девушка шла за Каной по мощенной голубовато-серым булыжником улочке, все более не в силах скрыть свое изумление.

Ну скажите на милость — где, как не в сказке, можно встретить этакую прелесть? Ровные, красивые и опрятные дома. Покрашенные в веселенькие розовые и зеленые цвета, низкие решетчатые заборчики с затейливыми, вычурными, словно соревнующимися друг с другом изяществом калиткам, а за ними не свирепые сторожевые псы с обрезанными ушами и хвостами — дабы не за что было лишний раз ухватиться в сваре, — а яркие клумбы и цветники.

И прохожие, которые шли навстречу, были улыбчивые, нарядные и приветливые. Без затравленных безнадежных взглядов, без испуганно вжатых в плечи голов. А когда повстречавшийся по пути молочник бесплатно угостил обеих девушек холодным молоком, Линн так растерялась, что не сразу сообразила сказать «спасибо».

Юная ведьма заметила, что похожий на красивый рисунок в книге или на прекрасный детский сон городок был лишен даже намека на защитную городскую стену. Шагая по дороге, что сама собой перетекла в мостовую, девушка тайком ущипнула себя — но окружающее от этого отнюдь не стало менее реальным или более правдоподобным.

— Да как же его до сих пор не разграбили и не спалили ко всем чертям морским? — сама себе проворчала Линн, засмотревшись на большую, почти во всю стену дома, витрину кондитерской.

Однако эльфийка услышала замечание девушки и весело рассмеялась:

— А вот так. Потому что здесь живет тетушка Фло. И ее имя бережет Тиренолл куда надежнее стен или войск.

Трудно себе это представить, но Линн удивилась еще сильнее.

— Ну ва-аще! Прямо тебе пахан в законе…

На точеное эльфийское личико набежала тень.

— Фи, как грубо. Привыкай-ка, милая, изъясняться почище. Я ведь правильно поняла твое стремление завязать с позорным прошлым?

Огорошенная и сбитая с толку Линн молча кивнула, прикидывая — не слишком ли ее затрапезный вид огорчит неведомую, но становящуюся с каждым ангом все более интересной тетушку Фло. Словно уловив ее сомнения, волшебница одобряюще улыбнулась.

— Между прочим, она когда-то преподавала в Университете магии. Лет десять тому здешние колдуны пытались узнать тайны волшебницы — мол, так и так, старая, рассказывай свои секреты да передай нам свое мастерство.

— И что? — Любопытство Линн уже начало переполнять все известные и мыслимые пределы.

— А то. В Универе как прослышали да как прислали сюда представительную делегацию. Ого-го, что было! Наших в обиду давать никому не позволено. В общем, колдуны потом долго извинялись да подарками откупались. — Кана хохотнула, поворачивая в такой же чистенький и аккуратный переулок.

И почти сразу же отворила украшенную затейливо вырезанными дракончиками калитку, ведущую в небольшой сад, в глубине которого виднелась черепичная крыша симпатичного двухэтажного домика. Проходя вслед за эльфийкой, Линн наконец сообразила, кого же ей напомнили эти дракончики. Точь-в-точь Синди!

Беззастенчиво сдернув с плеча сонно восседающую там дрорду, она поднесла ту к украшению и сравнила. Ну, так и есть — те же пропорции, те же остренькие ушки и заканчивающиеся «стрелкой» хвостики. Ага!

Подняв глаза, она увидела улыбку Каны.

— Да, Линн, это дрорды и есть. Ибо живых драконов, наверное, уже и не осталось — только в легендах о них еще можно прочесть. И вряд ли кто из ныне живущих их видел. Уж очень целеустремленно им в прошлом помогали вымирать, — и кивнула головой в сторону дома — пошли, мол.

— Причем все расы оказались в этом стремлении на удивление дружны, — добавила она негромко, ведя девушку по выложенной разноцветными плитками дорожке меж фруктовых деревьев и клумб с цветами.

Выйдя из-за завесы застящих взгляд ветвей, Линн приостановилась, разглядывая ладный, со светлыми окнами, крытый темно-оранжевой черепицей дом и большую открытую веранду у входа. Там хлопотала служанка, а уж это племя девушка научилась различать давным-давно. Суетливая, хлопотливая и в то же время напевающая какую-то песенку женщина накрывала вынесенный на веранду легкий столик.

— Кажется, нас ждут, — непринужденно заметила Кана и легко вспорхнула на крыльцо.

Служанка, подвижная женщина средних лет, при их появлении поклонилась легонько, а затем продолжила свою работу, искоса и с любопытством разглядывая пришедших.

— Косоглазие заработаешь, — лукаво заметила ей эльфийка и сделала что-то такое, от чего у скромно стоящей подле Линн весело и негромко зазвенело в ушах.

— Ага, дома тетушка Фло. — Кана, похоже, получила ответное магическое послание.

— Дома они, дома, — подтвердила служанка, вихрем унесясь на кухню с пустым подносом в руках — аж засвистали в воздухе отглаженные крахмальные юбки.

Створка за ней не успела закрыться, как через порог шагнула худощавая старушка с живым блеском фиалковых глаз. Хотя — какая там старушка? Пресловутая тетушка Фло относилась к тому типу женщин, коим по внешности можно было дать и «слегка за сорок» «но меньше тысячи — уж точно». Вон, даже светло-русые, без единой сединки волосы, собранные на затылке в легкомысленный хвост, придавали волшебнице моложавый вид. Только вот глаза… умные, мудрые, знающие — и все же с капелькой лукавства — выдавали в ней человека опытного и знающего.

Сказать, что Линн с ходу прониклась к пожилой волшебнице живейшей симпатией, — это значит не сказать ничего. Каждый знает и хоть раз встречал таких людей, к коим прикипаешь сердцем сразу и навсегда.