Девочка была без сознания и, на первый взгляд, не дышала. На бледном лице ни кровинки, на ресницах застыл иней. Мокрые волосы темными змеями облепили щеки и шею. Несмотря на мороз на улице, девочка была одета лишь в шерстяное платье, с которого на дощатый пол сорвалось несколько капель воды.

— Спаси ее, — глухо проронил Гераш, не сводя с меня взгляда, полного отчаяния. — Упала в воду. Вроде откашлялась, дышала еще, но…

Оцепенение, охватившее в первый миг, тут же покинуло меня бесследно. Передо мной стояла конкретная задача: спасти угасавшую жизнь ребенка. В голове сформировался порядок действий, руки сами потянулись к полке с целебными артефактами, что берег на крайний случай, не думая, что когда-либо доведется ими воспользоваться.

— Клади ее сюда, — отрывисто приказал, кивнув на застеленный чистой скатертью обеденный стол. Не тратя времени, разрезал платье на теле ребенка, прилаживая первый артефакт жизнеобеспечения на грудь прямо над уставшим сердечком, не желавшим больше биться…

И началась схватка со смертью, пытавшейся потушить едва теплившийся огонек души. Я катастрофически не успевал, проигрывая бой. Отказывали то сердце, то легкие — артефакты не справлялись с такой перегрузкой. Потеря моей целительской магии еще никогда не ощущалась так остро… Даже безумно редкие лекарственные цветы, из которых некогда Аврора сплела венок, помогли лишь ненадолго задержать душу Ланики в нашем мире, но она так и норовила утечь сквозь пальцы и отправиться путешествовать в другие миры…

Марика и Гераш в первые минуты топтались рядом, больше мешаясь, пришлось опустить ширму, отсекая часть комнаты от их взглядов. Всхлипы отчаявшейся матери перебивали звон склянок со снадобьями и шипение артефактов. Но я не обращал внимания, отдавая отрывистые приказы ассистировавшей мне Авроре. Она быстро подавала требуемые артефакты, мази и снадобья, безропотно выполняла любую мою команду, сражаясь за жизнь девочки наравне со мной. В ее глазах так же бился страх, пальцы чуть подрагивали, но девушка не позволяла себе ни секундной заминки, делая все возможное…

Где-то на задворках сознания билась отчаянная надежда, что Аврора все же целитель и сможет спасти девочку. Но время шло, борьба становилась все ожесточеннее, шансы стремительно таяли, а моя избранница никак не использовала магию, лишь бросала на меня взгляды, полные безумной надежды. Но я далеко не всесилен –  лишенный магии бесполезный знахарь, только и способный вылечить простуду или порезанный палец…

— …это просто большое корыто, коровам воду туда наливали… Днем она часто замерзала… и Ланика сегодня рядом с ним играла, видела лед… — Марика монотонным голосом, прерываясь на всхлипы, рассказывала трагедию, произошедшую в их семье, пока мы безуспешно пытались сделать хоть что-то, исправить роковую ошибку. — А вечером Гераш тепленькой налил, чтобы скотину напоить подтаявшей водой, позже она снова покрылась ледяной корочкой… И Ланика во двор выбежала, темно уже было. Гераш пошел к свиньям, да с соседом заболтался… А я Зорьку доить пошла, не подумала… Она, наверное, хотела прокатиться на свежем льду, стать — стала, но тонкая корочка подломилась и… и…

Вместо Марики, зашедшейся рыданиями, финал истории поведал Гераш: девочка провалилась под лед. Воды в корыте не очень много, Ланика не тонула, но от холода не могла крикнуть, а тяжелое пальто, вмиг набравшее воды, не дало ребенку возможности выбраться…

Конечно, родители отсутствовали не очень долго, но сколько девочке нужно на такой холодине, чтобы проиграть эту битву? Как только ее нашли, сорвали мокрое пальто, потащили вяло шевелившуюся Ланику в дом к теплу, но от резкого перепада температур маленькое сердечко окончательно сдалось. Марика и Гераш тут же сели на повозку и помчали к нам, свято веря, что я непременно спасу их дочь…

Последний артефакт, поддерживающий биение не желавшего работать сердца, тоскливо пискнул и погас. А с ним и маленькое сердечко дрогнуло в последний раз, чтобы окончательно успокоиться, отпуская душу малышки. Чудес все же не бывает. Я проиграл…

Дэниел

Глубоко вздохнул, пытаясь протолкнуть ком, вставший в горле, и молча отсоединил уже не работавший бесполезный артефакт. Он отвалился с тихим бездушным щелчком, заставив меня несколько мгновений тупо всматриваться в слабые чуть покрасневшие следы от него на коже ребенка.

Если прислушаться, наш дом полон разнообразных звуков: тихие всхлипы Марики, хруст костяшек Гераша, неосознанно сжимавшего и разжимавшего кулаки, негромкий стук снега, что метель щедро бросала в окно целыми горстями, шорох края тканевого полога, колебавшегося от легкого сквозняка, тяжелое дыхание Авроры… И абсолютная тишина, исходившая от тела Ланики.

Кто-то скажет, что тишину невозможно услышать, но я теперь знал абсолютно точно: смерть имеет свой звук.

— Дэн? — позвала Аврора на грани слышимости, коснувшись моей ладони прохладными чуть дрожащими пальцами. В ее голосе слышался страх и отчаяние.

Бросив на нее быстрый взгляд, тут же отвел его и медленно покачал головой. Бледное лицо девушки стало землистого цвета, а изумрудные глаза будто потухли. Но самое сложное мне только предстояло.

Отодвинув импровизированную ширму, вышел к родителям девочки, вскочившим при моем появлении. Каждый шаг давался безумно тяжело, будто меня нагрузили каменными брылами, прижимавшими к самой земле. От безумной надежды, горевшей в их глазах, на душе стало тяжело. Губы Марики безмолвно шевельнулись, боясь задать тот самый вопрос. Гераш крепче прижал к себе жену, с мольбой уставившись мне прямо в глаза.

Облизнув пересохшие губы, я открыл рот, собираясь с духом, чтобы сообщить трагическую новость, но в этот же миг за ширмой вдруг раздался надсадный детский кашель и сразу же вслед за ним испуганное:

— Мама-а!

Я еще не успел осознать, что услышал, а Марика уже вывернулась из-под руки Гераша и бросилась за ширму, едва не сбив меня с ног. Секунду спустя я кинулся следом.

Ланика крепко прижималась к матери и ревела, сквозь всхлипы безостановочно повторяя «мама». Детские ручонки цепко ухватили женщину за кофту и не собирались отпускать.

Мягко отстранив Марику, но позволив ей держать дочь за руку, я провел осмотр. К бледной коже уже возвращался румянец, дыхание выравнивалось, сердечко тоже билось ровно, и сама девочка смотрела на меня вполне осмысленно. Не видел бы своими глазами, что всего несколько минут она лежала на столе бездыханной с остановившимся сердцем, не поверил бы. Сейчас же это был просто крепко простуженный ребенок, переохладившийся в ледяной воде — ничего страшного.

Взгляд зацепился за Аврору, прижавшуюся к стене и едва не сползшую по ней на пол. Черты лица заострились, губы стали совсем бескровными, живыми выглядели лишь глаза, в которых светилась вечность. Она поспешно отвернулась, прерывая контакт, но холодок, пробежавший по спине, покидать меня не спешил…

***

— Дэниел, я твой вечный должник. Случится вдруг что — можешь на меня рассчитывать… — серьезно сообщил Гераш перед тем, как вскочить на козлы.