Сексуальное насилие охватывает целый спектр действий, включающих или не включающих в себя проникновение. Но все они основаны на злоупотреблении доверием и влиянием, чтобы принудить или завлечь жертву. Обнажение гениталий перед девочкой, ее ознакомление с порнографией, просьбы о раздевании и обнажении перед насильником входят в этот спектр, даже при том, что физического контакта как такового может и не быть. Когда же контакт происходит, насилие может принимать бесчисленное множество форм: прикосновение к детским гениталиям, ягодицам или груди или принуждение ребенка к тем же прикосновениям у взрослого; трение о ребенка; проникновение внутрь пальцами или объектами; оральный секс; наконец, половой акт.

Целиком и полностью ваше тело – сосуд, в котором вы обитаете, и все ваше существо ощущает внедрение и нарушение границ. Отсюда вывод: любые действия с ребенком, которые требуется держать в тайне, скорее всего, подпадают под понятие «сексуальное домогательство». Как и перечисленные выше примеры, это почти наверняка преступление.

Насилие над Кэти длилось годами, и я спросила, говорила ли она кому-нибудь.

Кэти: «Отец предупреждал, чтобы я никому не говорила, но я рассказала маме, когда мне было десять. Я хотела, чтобы это прекратилось. Но она, по сути, ничего не сделала! Она поговорила с отцом, а он сказал, что больше так делать не будет и сходит к психологу. Все оказалось неправдой. Домогательства продолжились».

Любящая мать, зная, что ее дочь совращают, пришла бы в бешенство и приняла бы меры, чтобы покончить с насилием. «Если кто-нибудь дотронулся бы до моего ребенка, – сказала одна женщина, звонившая на радио, где я одно время вела передачу, – я бы захотела его убить и мгновенно вызвала бы полицию!» Это яркий пример матери-защитницы, и каждая дочь заслуживает такую мать. Но дочерей, матерям которых не хватает праведного гнева и сил, бросают на произвол судьбы, и их тело и все существо годами подвергаются покушениям.

Хуже, если неадекватная мать заставляет дочку чувствовать ответственность за насилие над собой, как мы наблюдали это в случае с Ниной. Слова разъедают как кислота, когда такие матери обвиняют во всем своих дочерей-жертв:

• Он бы никогда такого не сделал. Ты, должно быть, сама к нему клеилась.

• Ты могла остановить его, если бы хотела.

• Видимо, тебе это нравилось.

• Ничего бы не произошло, если бы ты не носила облегающие шорты.

Подобная мамаша способна откровенно отрицать существование насилия, говоря: «Ты все придумываешь, чтобы привлечь внимание», «Не может такого быть» или «Ты так говоришь, чтобы отомстить ему».

Если она и снизойдет до «защиты», то, скорее всего, это будут просто бесполезные советы вроде таких: «Повесь замок на дверь» или «Просто не попадайся ему на глаза».

Как вообще возможны подобные пособничество, отрицание и бессердечность?

Равно как и другие матери в этой главе, женщина, позволяющая насиловать собственную дочь, бездейственна, напугана и поглощена собой. Она может бояться того, что случится, если семья расколется. Она может бояться чувства стыда и вины, которые у нее возникнут, если кто-то узнает. Она может даже быть уверена в том, что насилие над дочерью – та цена, которую приходится платить за финансовое обеспечение семьи ее мужем, и бояться хаоса и последствий, если она решится предпринять меры.

В какие-то моменты она может даже ревновать дочь. Часто встречается ситуация, когда мать чувствует, будто дочь заняла ее место в браке, и видит в ней соперницу, ошибочно принимая грубую силу происходящего насилия за проявление именно сексуального интереса. Если отец успешен в своем деле, а таковы многие преступники, совершающие инцест, то мать не захочет отказываться от имеющихся благ вроде финансовой обеспеченности и большого дома, которые ей важнее собственной дочери.

У такой недееспособной матери почти полностью отсутствуют сочувствие и сострадание. А в эмоциональном словаре нет слов «любовь» и «защита».

Невозможно преувеличить влияние материнской реакции на то, как будет происходить исцеление дочери после любого вида насилия. Именно реакция матери определяет, что в результате будет думать дочь о том, что с ней произошло, и как она будет относиться к себе. Любящая мать верит словам дочери, уверяет ее, что она не сделала ничего плохого, и принимает меры, чтобы удостовериться, что такого больше никогда не повторится. Часто такими мерами становятся развод или арест обидчика. Если этого не происходит, дочь чувствует обиду, очернение и отчуждение: вот три «О» инцеста.

Изначально Кэти пыталась справиться с ситуацией, замкнувшись в себе. Как некоторые жертвы, она стала прятаться за стеной лишнего веса, ошибочно полагая, что он сделает ее менее привлекательной, и ей, следовательно, будет спокойнее.

Кэти: «Длительное время меня совсем не интересовали свидания. Да и кто захочет встречаться со мной? Я была той девочкой, с которой собственный отец вытворял ужасные вещи. Я ела, чтобы заполнить пустоту и одиночество. Я никому не доверяла и постоянно была под воздействием стресса. В колледже я сильно набрала в весе и стала еще хуже относиться к себе. Я прошла терапию от депрессии и умудрилась сильно похудеть, но все еще была уверена, что меня никто никогда не полюбит…

После колледжа меня пригласили на стажировку в рекламное агентство, и случилось чудо».

На работе Кэти подружилась с Итаном, добрым и забавным. Их тянуло друг другу, и вскоре они стали встречаться.

Кэти: «Итан – замечательный. Знаю, что ему больно осознавать подробности моего прошлого. Он наслышан о нем за тринадцать лет наших отношений и всегда был рядом, пока я старалась встать на ноги. Он просто мой ангел-хранитель».

Но даже с любовью и поддержкой Итана она не могла точно знать, в какой момент ее настигнут воспоминания о насилии, отошедшие на второй план в начале новых отношений. Они вспыхивали после рождения каждой из дочек, а иногда в тех случаях, когда муж купал и одевал девочек. Такое часто встречается: рождение детей – один из самых мощных стимулов возвращения плохих воспоминаний. Другими стимулами могут быть смерть родителя, сцена насилия в кино или телешоу или просто достижение дочкой того возраста, когда к вам впервые было применено насилие.

Кэти: «Мама считает, что мы должны забыть об этом, и недавно сказала мне, что не будет об этом говорить, потому что ей стыдно. Но она не знает, что такое стыд. На данном этапе моей жизни я не хочу слушать ее отрицание и негатив. Она ведет себя так, будто ничего не произошло. Я тоже хочу забыть об этом, но она не хочет мне помочь. И меня это бесит. Говорят, перед тем, как двигаться дальше, нужно простить. Мне бы очень этого хотелось».

Сьюзан: «Твоя мать поступила отвратительно, Кэти, и не нужно ее прощать, что бы ни говорили тебе другие. Но тебе действительно нужно освободиться от предательства, которое она совершила и которое имеет над тобой власть и контроль. Прощение – не волшебная палочка, помахав которой можно изменить все, особенно когда твои родители не сделали ничего, чтобы взять на себя ответственность за свое разрушительное поведение».